Свекровь для белоснежки

– А как же Таня? – встрепенулась Леся. – И Аня? Где они? Вы это выяснили?

– Юра первым делом спросил у Богумира, где девушки.

– И что тот сказал?

– Богумир говорит, что не видел их обеих аж с последнего школьного звонка.

Сердце у Леси упало.

– Он врет! Или… или эти его сообщники спрятали девушек!

– Верно, Андроник в одном из помощников Богумира опознал того «грибника», которого видел в лесу возле летнего лагеря девушек. Сейчас этот человек полицией также задержан. И как только мы сможем его допросить, многое прояснится.

Взглянув на огорченную Лесю, Эдик попытался приободрить ее.

– Понимаю, ты рассчитывала, что сегодня же все и закончится, но ты не переживай. Если девушки живы, то протянут еще денек.

– Если живы!.. – воскликнула Леся, не скрывая своего отчаяния.

– Мы должны учитывать все варианты, – строго произнес Эдик. – К тому же даже если их держат где-то в плену, то сейчас все-таки лето, а значит, тепло что днем, что ночью. Девчонки, по крайней мере, не замерзнут. Ну а без еды они смогут выдержать еще какое-то время.

Лесе не терпелось услышать, что скажут Богумир и его сообщники на допросе. Такая возможность представилась ей спустя всего пару часов.

К этому времени вся компания была доставлена в город и препровождена в отделение, после чего был составлен первичный протокол задержания на всех, исключая лишь священника и Андроника. Последнего отправили в больницу на перевязку руки, из которой продолжала идти кровь. А священник отбыл восвояси, важно поддерживаемый под руки двумя батюшками саном помладше.

Вид у попа был до такой степени страдающий и в то же время гордый, что можно было не сомневаться: в скором времени его подвиг будет воспет в легендах, а у самого попа есть все шансы претендовать на быстрое повышение по службе и крупную награду от начальства. Глядя ему вслед, Леся не удержалась и улыбнулась. А что? Совсем неплохой обмен. Священник явно не в проигрыше и отлично сознает это.

Хотя если вдуматься, то вместо награды здешнего батюшку следовало бы наказать. А вместе с ним и все местное духовенство. Ведь именно от них требовалось следить за духовным здоровьем своих чад. А вместо этого священники занимались совсем другими делами и не заметили, когда овцы из их стада прибились совсем к другим пастухам.

Что касается Богумира и других волхвов, то их полицейские отпускать не торопились.

Допрос Юра начал с самого меньшего, на его взгляд, проступка Богумира.

– Расскажи-ка ты нам, как же ты, школьный учитель, и докатился до жизни такой, что конокрадством занялся?

– Лошадь я не крал, – ответил Богумир, вытирая запекшуюся на губе кровь. – И приказа я такого не отдавал. Кража кобылы – это целиком и полностью собственная инициатива моих людей.

– Значит, не отрицаешь, что люди твои и ты за них в какой-то степени отвечаешь?

– Признаю. Но ведь кобылку, как я видел, отпустили? Значит, этот вопрос снят.

– Хорошо. А девушки где?

– Какие?

– Ты знаешь, о ком идет речь. Таня и Аня – сестры!

– Вы меня уже про них спрашивали, – напомнил волхв.

– И тем не менее я снова задаю тот же вопрос.

– Понятия не имею, где они, – покачал головой Богумир. – Со старшей, Таней, я вообще мало общался, только в школе ее и видел. А младшая, Аня, да, она ходила ко мне на факультативные занятия.

– И что? Ты собирался принести ее в жертву своим древним богам?

Богумир забыл и про свою разбитую губу, и про другие раны и уставился на Юру с откровенным возмущением.

– Вы чего? За кого вы меня принимаете?

– За того, кто ты есть! Раз ты – волхв, то, значит, поклоняешься древним богам. А они требовали человеческой крови, это общеизвестный факт.

Какое-то время Богумир помолчал, а затем произнес:

– Мне очень жаль, но тут явно произошло какое-то недоразумение.

– Объясни.

– Я не призываю и никогда не призывал людей вернуться к прежней, дохристианской, вере.

– Значит, ты не язычник?

– Я и сам крещен, и вся моя семья тоже крещеные люди. И мы все веруем в Бога нашего – Спасителя! – произнес Богумир громко и как-то очень убедительно.

Юра выглядел несколько сконфуженным, но не сдавался:

– Но при этом в церковь ни ты, ни твои близкие не ходите. Я слышал, как священник ругал тебя за это.

– И что с того? Почему я должен идти в дом, где Бога истинного уже давно не чтят? Зачем мне идти туда, где служители Божьи погрязли в жажде наживы и озабочены лишь увеличением своей мирской власти? Время идет вперед, а попы все меньше и меньше думают о своих душах и душах своей паствы. Но зато они до крайности увлечены строительством все новых и новых храмов и украшением их. И их совсем не заботит то, что истинное богатство храма отнюдь не в золоте, украшающем его, а в душах людей, приходящих туда на молитву, в их чистоте.

Помолчав, Богумир произнес:

– Но священникам чистота человеческих душ интересна лишь в той мере, в какой это может принести лично им выгоду.

– Чувствую, что священников вы не любите!

– Не люблю! – подтвердил Богумир. – А вот Христа я люблю и чту всегда!

– Тогда объясните, к чему же весь этот… маскарад? Рубахи, костры, даже деревянные идолы, я их видел своими собственными глазами.