Свекровь по вызову

Парикмахеры и ко сметологи, чьими услугами я воспользовалась всего один раз, мастер по ремонту компьютеров, специалист по принтерам и прочей оргтехнике, массажистка, к которой меня в свое время пристроила Сандра, заявив, что у меня ярко выраженное искривление позвоночника, фирма, в которой я постоянно покупаю авиабилеты, та самая Виктория из турфирмы, которая отправляла меня на Лазурный Берег, женщина с экзотической профессией берейтор, с которой я как-то встретилась в театре и разговорилась, еще одна, на чьей визитке было напечатано «мастер икебаны», – эту я вообще не смогла вспомнить…

Только Нориной визитки нигде не было.

Перебрав все карточки три раза подряд, я вдруг вспомнила, куда дела ее карточку.

У меня на шкафу стоит красивая фарфоровая вазочка, расписанная лиловыми ирисами. Так вот эта вазочка стояла неровно и дребезжала, когда мимо дома проезжали тяжелые грузовики. И я подложила под нее Норину визитку.

Встав на табурет, я дотянулась до злополучной вазочки и вытянула из-под нее глянцевую картонку. Вазочка тут же обиженно задребезжала, хотя никакие грузовики мимо дома не проезжали. Я показала ей кулак, спрыгнула с табурета и потащилась к телефону. Однако п режде что-то заставило меня взглянуть на часы. М-да-а… двенадцатый час, поздновато для звонков, придется перенести на завтра.

Ночь прошла спокойно, никто не ломился ко мне в дверь и не названивал по телефону. Стоя под душем, я решала в уме сложную проблему, можно ли звонить Норе в полдевятого утра. С одной стороны, она женщина неработающая, такие встают обычно не раньше десяти – куда торопиться? С другой стороны, я помнила, что у Норы в жизни есть большая забота – присматривать за легкомысленным своим муженьком. А при таком раскладе куда уж там спать долго! Этак всю семейную жизнь проспишь!

Выйдя из ванной, я услышала стук в нашу общую с Иннокентием стенку и выглянула на лестницу. На площадке стояла Анюта, в зубах у нее был бумажный пакет из французской булочной, что на углу. Там лежали две горячие булочки – с изюмом и с вареньем. Я умилилась и тут же оценила деликатность Иннокентия – не явился сам, а прислал собаку, чтобы я не подумала, что он напрашивается на утренний кофе, которого у меня, кстати, нет, снова закончился. Ужасно приятно, когда о тебе кто-то заботится, подумала я, пережевывая сдобу. Анюта от мучного отказалась, очевидно, берегла фигуру.

Первый раз у Норы было занято, я обрадовалась, выждала несколько минут и набрала снова.

На этот раз трубку очень быстро сняли, и молодой женский голос выпалил:

– Извините, нас прервали! Еще у него красные пятнышки на животе… такие меленькие… а у Мишутки…

– Нора? – удивленно переспросила я.

– Элеоно ра Васильевна, это вас! – недовольно проорал молодой голос. – Только недолго, мне должен позвонить врач!

– Да! – услышала я наконец голос Норы, и тут же его заглушил детский визг.

– Нора, это Даша… мы вместе отдыхали на Лазурном Берегу… Как у тебя дела?

– А, Дашутка! – Нора явно обрадовалась и добавила тише: – Здесь разговаривать невозможно, давай встретимся в кафе «Карибу»… на Среднем проспекте Васильевского, знаешь его?

– Знаю, – ответила я удивленно, – а что…

– Через час! – отрезала Нора и повесила трубку.

Хм, все-таки она забыла, что я работаю. Однако передоговориться не получилось – теперь было плотно занято. Я прикинула, от чего мне будет хуже: если потеряю работу или если потеряю жизнь? А ведь запросто может так случиться, раз те двое типов настроились меня поймать. Выходило, что жизнь дороже, так что я позвонила своему шефу Геннадию и твердым голосом заявила о невозможности явиться сегодня на работу по семейным обстоятельствам, а именно: по причине безвременной кончины бывшего мужа.

– Чего? – поперхнулся Гена. – Ты что несешь-то? Какие могут быть семейные обстоятельства, если муж бывший! Может, у тебя их десять было, так что, каждый раз с работы отпрашиваться будешь?

– Злой ты, Гена, черствый и равнодушный человек, – сказала я скорбным голосом, – а еще хочешь стать хорошим руководителем.

И поскорее повесила трубку.

* * *

Через час я вошла в кафе.

Зал его был разгорожен стеклянными перегородками на маленькие, очень уютные кабинки. Из одной такой кабинки мне махала Нора. Выглядела она утомленной.

– Что будешь – чай, кофе? Сладкое ешь или остервенело худеешь, как все прочие?

Я заказала кофе по-венски и повернулась к Норе:

– Что у тебя творится?

– Внуки! – Нора махнула рукой.

– Внуки? У тебя? – Я окинула взглядом ее стройную фигуру, молодое красивое лицо.

– А что – теоретически все возможно, – усмехнулась Нора. – Но в данном случае внуки не мои, внуки Славины, от первого брака… Так что я к ним прямого отношения не имею, но им до этого нет дела, и нервы они мне подпортили ужасно. И разговаривать по телефону при них совершенно невозможно, они тут же начинают орать. Двое двухгодовалых мальчишек, представляешь себе? Мишутка и Васютка… То есть, разумеется, нервы-то портят не столько они, сколько их сумасшедшая мамаша, Анюта, Славина невестка…

Я вспомнила симпатичную собаку Анюту, горячие булочки и рассмеялась.