Свердловск, 1976

Толкучка! Как много в этом слове всего собралось для советского человека! Возможность крупного заработка, опера из ОБХСС, кидалы, растлевающее влияние запада, нагло проникающее в наше общество строителей коммунизма через джинсовые костюмы (большей частью — «палёные»), махеровые шарфы, финские «вытирающиеся» шузы на платформе, безумие польской косметики, а так же масса других, зачастую непонятно как попавших сюда товаров. Отдельный «армянский» уголок, где сыны южной республики удивляют покупателей пакетами, с вставленными туда портретами полуголых красоток. Размер груди, ясное дело, зашкаливает. Сильно зашкаливает. Трясут самодельной обувью, на платформе невероятных размеров. Продают кепки любых фасонов, коврики с оленями или видом гор и прочую лабуду.

Симпатичный костюмчик «Монтана». Сто пудов, польский самопал. Ярко-голубая куртка с темно-синими полосками на рукаве и вышитым орлом, всё на молниях, плюс темно-синие брючата с прямым низом, на поясе резинка и шнурок. Ткань синтетическая, с мягким ворсом внутри. Размерчик мой. А что? Сделано со вкусом, материал явно не простой и не дешёвый. Смотрится нарядно и необычно. Получше, чем малазийский Адидас из дешёвой тряпки.

— Почём нынче польский самопал? — достаточно громко интересуюсь у вздрогнувшего продавца.

— За восемьдесят отдам, — вполголоса цедит парняга, стараясь сохранить облик крутого фарцовщика.

— За палёную Польшу восемьдесят? Ты с дуба рухнул. Дам тридцать, — голос у меня сильный, процесс интересный, слушателей много. Вон, ближайшие продавцы и покупатели в открытую уже улыбаются, прислушиваясь к тому, что продавца спалили.

— Слышь, иди нахрен отсюда, — обречённо шипит продавец, понимая, что я ему порчу торговлю. Наверняка в сумке у него ещё пара аналогичных костюмчиков из той же Лодзи или Варшавы.

— За полтинник возьму, — так же интимно сообщаю свою цену.

— Шестьдесят.

— Да у неё все швы кривые, — чуть повышаю я голос.

— Забирай, и чтобы я тебя больше тут не видел, — не выдерживает психологической атаки начинающий спекулянт.

Было бы сказано. Так, костюмчиком отоварился. Был у меня один знакомый гном, тот, пока торговался, два раза успевал подраться с продавцом. Потом они, правда, выторгованные им на покупке деньги вместе с тем же продавцом пропивали в ближайшем шинке.

Без особых приключений и торга приобрёл «Ботас», вполне себе приличные кроссы, белые, с тремя черными полосками по бокам.

Над «Найком» завис. Тёмно-синие замшевые кроссовки, с ярко-жёлтыми вставками. В одну из них были вставлены очки, матёрые даже по виду. Кроссы чуть великоваты, но на носок потолще вполне пойдут. Очки спортивные. Рэй-Бан. Они-то тут откуда взялись? Симпатичные, с кожаными экранами по бокам. Торговля была эпической. Даже описывать не буду, чего мы за двадцать минут друг другу наговорили. В оконцовке всё же вырулил. Ушли все «подарочные» деньги и часть моих. В кармане пятёрка с мелочью. Костюм, две пары кроссовок, очки. Дорого мне выходит занятие «любительским видом спорта».

Глядя на мои траты, Николай только вздыхал. Видимо его гардероб обходился в разы дешевле.

Заскочил домой, похвастался покупками. Мать от цен ахнула, отец только крякнул. Возражений не озвучили, значит одобряют, хм… скорее всего.

Добили с Колей мелочи по строящейся аппаратуре. На удивление быстро. Решили себя побаловать и съездить в пельменную на Пушкинской. Две порции пельменей с бульоном, по сорок четыре копейки за порцию — для молодого организма даже маловаты будут, но третью явно не потянуть. С этих-то осовели.

— Завтра ставим динамики и усилители в корпуса? — творческий запал у Николая и не думает снижаться.

— Да, только ты мне привезёшь четыре рваных динамика из ДК. Два 2А-9, и два 2А-12. Предлагаю по той же схеме. Даёшь два неисправных — забираешь один целый. Слушай, может там пищалка кинаповская завалялась, глянь, она мне очень нужна.

— Годится. К десяти приеду. Пищалку прихвачу, они там в ящике сложены. У тебя на второй комплект есть покупатель?

— Пока нет. Думал в кабаки попредлагать.

— Пока не дёргайся. Доделаем, я знакомому одному покажу, но про это после поговорим. Очень уж там чувак самобытный. Обхохочешься.

Коля уехал, а я пошёл домой. Мне ещё на гитаре поиграть надо, да подумать, с чего начать работу с микросхемами. Есть в голове одна идейка, надо её покрутить со всех сторон. Можно серьёзно упростить себе задачу, если сложную схему разбить на двенадцать простых однотипных плат. Посчитал. На максимальной задержке я могу до полутора секунд эха на последней линейке набрать. Хорус тоже будет. Вокал с ним ярче и живей звучит. Знаете, как заметно отличается звук у обычной и двенадцатиструнной гитары. По две струны у двенадцатиструнки, настроенные на одну ноту, дают слегка разные резонансы и гитара звучит «в разлив». Тот же эффект и на вокале получится.

Из дома позвонил Вите и Диме. Поболтали. Рассказывать, что я уже студент, не стал. У них впереди вступительные экзамены, а я вроде как уже поступил. Заставят ведь объяснять, что да как, и что я им скажу?