Свердловск улыбается

Воинственно,
                    нетрезво, но пристойно
оставив море,
                     (ну, уж это зря!)
шагали тридцать три
                                богатыря
и пели песни
                    громко и нестройно.
Шумел у моря
                     развеселый хор,
при злой погоде
                         шибко колобродя.
И были все богатыри
                                на взводе,
и был хорош
                    комвзвода Черномор!

Особое измерение

Я — женщина.

И, значит, у меня

На все своя особенная вера.

Всему своя особенная мера —

Длины волос, дыхания и дня.

Любовь Ладейщикова

Я — женщина.
С меня особый спрос.
Я не люблю в природе однозначность.
Души своей ранимую прозрачность
Я измеряю длительностью кос.
Я — поэтесса!
Рифмы для меня —
Как блеск ума на молниях мгновений.
Я измеряю суть стихотворений
Овациями завтрашнего дня.
Я — человек! Жена!
И даже мать!
Дышу, как йог, — вздохну и замираю…
Я частотой дыханья измеряю
Все то, что завтра буду издавать.

Муки творчества

…Снегу нет, и рифмы нет

Спит былая гениальность,

Будто я и не поэт

И талант мой не реальность!

Виктор Боков

Не могу создать ни строчки,
Будто я и не поэт.
Почему дошел до точки?
Потому, что снега нет.
Снега нет. И то — реальность.
Я сижу как дилетант:
Спят былая гениальность
И померкнувший талант.
В беспробудной дрёме-неге
Тихо тлею, не горю…
Вот навалит много снегу —
Я поэму сотворю!

Борис Яшин РАССКАЗЫ

Печать круглая…

Мне понадобилась характеристика с места работы, и я пошел к начальнику.

— Понимаешь, некогда мне, — почесал затылок начальник. — Знаешь что, напиши-ка ты ее сам, а я подпишу. Хорошо?

И я пошел писать. Достал из кармана авторучку, положил перед собой лист бумаги. «Характеристика», — написал я и задумался. Что я могу написать о себе? Как я показываю себя? На той неделе побежал раньше положенного на обед, вчера опоздал… Мне дали работу на два дня, а я с ней четыре дня провозился: занят был мыслями о предстоящем свидании… Сегодня не поздоровался со Светланой Елистратовной… Да… Отрицательный тип, и только. А писать нужно. И я написал ровным почерком:

«Товарищ Обмоткин Игорь Петрович работает в институте копировщиком и показал себя недисциплинированным товарищем, к работе относится недобросовестно, от общественной деятельности уклоняется и не здоровается со старшими.

Характеристика дана для предъявления на курсы садоводов».

Дал перепечатать свое творение машинистке и принес к начальнику.

— Написал? Вот и молодец, — сказал начальник, подписывая характеристику.

В школу садоводов я отправился без всякой надежды. «Если меня не будут принимать, — думал я дорогой, — то скажу, что я исправлюсь».

В тесной комнатке за столом сидел респектабельный дядя. Он внимательно посмотрел на меня и взял документы.

— Выписка из трудовой книжки — так, в порядке, справка с места жительства, характеристика — в порядке, — говорил он, просматривая документы, — копия об образовании — в порядке, фотокарточки хорошие. Все в порядке! Считайте, что вы приняты на курсы садоводов, — поднял дядя голову.

— Но у меня характеристика… — пробормотал я.

— Что — характеристика? — насторожился он.

— Не совсем гладенькая.

— Что, подчистки? — спросил дядя и, посмотрев бумагу на свет, улыбнулся: — Нормальная характеристика. Подпись не подделана, печать круглая. Все в порядке, молодой человек.

В общем, я учусь в школе садоводов.

41-й номер

Гардеробщица взяла пальто и, шурша новым голубеньким халатиком с белой окантовкой, унесла его в глубину гардероба. Я улыбнулся, предвкушая легкое опьянение чарующей музыкой гениального композитора. Мимо в приподнятом настроении гуляла театральная общественность.

— Сорок первый, — сказала гардеробщица.

— А номерок? — спросил я.

— Номерка нет — потеряли. После спектакля скажете номер и получите свое пальто.

— А номерок?

— Вы что, простого языка не понимаете! Его потеряли! Понятно?

— Но почему, — спросил я, — вы не можете повесить мое пальто на вешалку с номерком? На сорок второй, к примеру?

— Я вешаю подряд. Сорок первый крючок, по-вашему, должен пустовать?

Гардеробщица взяла пальто у очередного театрала и скрылась между вешалками.