Свердловская рок-энциклопедия "Ритм, который мы..."

В 1986 году перед I фестивалем рок-клуба, не желая пропускать такое значимое событие, Аркадий предпринял попытку возрождения группы: «Как же так, я был среди тех, кто вскрывал плугом первую борозду, и вдруг не буду участвовать». Спешно был собран несколько, по его словам, «дураковатый состав»: кроме отцов-основателей Богдановича и Огонькова, на сцене присутствовали юный гитарист Макс Ильин, трубач и клавишник Олег Серов, еще один клавишник, Олег Питерских, а также барабанщик, имени которого никто даже не помнит… Программа состояла из старых песен «Метро». Результат выступления «на шару» собранного полуслучайного состава был предсказуемым — «Метро» сыграло неудачно, осталось неаттестованным. Была предпринята еще одна попытка восстания из пепла. 1 марта 1987 года «Метро» опять неудачно отыграло на творческой мастерской рок-клуба и окончательно прекратило существование. Следует учитывать, что группа не имела никакого концертного опыта — их последнее выступление было их сценическим дебютом.

«Метро» на I фестивале рок-клуба, 22 июня 1986. Фото Дмитрия Константинова

Игорь Злобин на том же фестивале играл в составе «Тайм-Аута», после в «Чайфе» и «Внуках Энгельса», Владимир Огоньков выступал с собственными коллективами «Раут» и «Театр», Алина Матвеева (точнее, уже Нифантьева) пела в «Чайфе», «Инсарове» и «Апрельском марше». Аркадий Богданович создал металлическую группу «Красный Крест», а впоследствии выступал с англоязычной командой Владимира Елизарова «East of Eden».

Дискография

«Метро» (1983 — М)

«Рок опоздавших…» (1984 — М)

«Настя»

«Я просто сочиняла музыку и не задумывалась, модная она или нет. Пускай она не нравилась большим массам, но она всегда была современной. Кажется, она такой и осталась…».

Настя Полева

За первоуральским Дворцом спорта маленькая девочка распевала песни перед сверстниками. Сценой для нее служил помост, с которого жильцы окрестных домов высыпали мусор в кузов подъезжавшей пару раз в неделю машины. «В основном я изображала Эдиту Пьеху», — рассказывает Настя Полева о своем «сценическом» дебюте.

Ее первым знакомством с западной музыкой стали не песни, а обложки пластинок, которые Настя перерисовывала акварелью и раздаривала друзьям. «Разворотов „Сержанта Пеппера“ я нарисовала штук тридцать», — улыбается Настя. Слушала она при этом в основном «Bee Gees», «Shocking Blue» и исполнителей, имен которых она даже не знала. «Только в институте, услышав Тома Джонса, я поняла, что прекрасно знаю его голос — по гибким пластиночкам, на которых было написано просто: „Зарубежная эстрада“».

Настоящий музыкальный ликбез начался в архитектурном институте. В каждой аудитории — магнитофоны, из которых во время практических занятий по проектированию или рисованию звучал зарубежный рок. Продвинутые студенты приносили пленки со своими любимыми группами — слушать музыку никто не запрещал. Уже ко второму курсу студентка Полева прекрасно знала все, что полагалось знать молодому архитектору, — от «Битлов» до пионеров панка и новой волны. Кроме Маришки Вереш, в голос которой она влюбилась еще в школе, Настя открыла Дженис Джоплин и Сюзи Кватро. Это «трио» надолго стало для нее образцом женского рок-вокала, неким фундаментом. А еще Настя самостоятельно подобрала на гитаре все песни Аллы Пугачевой из фильма «Центровой из поднебесья». Великолепные мелодии Александра Зацепина стали ее первыми уроками игры на шестиструнном инструменте.

Расширение музыкальных горизонтов продолжилось в студии «Сонанс», где Настя, по ее собственному утверждению, «была больше тусовщицей. Меня безуспешно пытались научить играть на флейте, но я отдудела всего пару партий». Отдавая должное Настиной скромности, все же стоит отметить, что она была полноправной участницей редких концертов «Сонанса». На сохранившихся записях фестиваля в Черноголовке ее флейта уверенно вплетается в общую ткань звучания группы.

И еще одна роль Насти в истории студии несомненна. Сегодня получить какое-то впечатление хотя бы о настроении несохранившихся пьес можно только по Настиным акварельным альбомам, иллюстрирующим музыку.

Многое изменилось в 1980 году, когда музыканты «Сонанса» приступили к записи нескольких композиций в новой для себя песенной форме и в новом, более роковом стиле. «Песня любви» уже была сведена с мужским вокалом. Пел ее автор, Андрей Балашов. «А я предложила спеть свою версию, мне казалось, что она понравится ребятам», — рассказывает Настя. Она уже нашла свою манеру пения и спела низким, густым, каким-то совсем не женским голосом. «Как Джанис Джоплин, хрипеть я не могла и не хотела, у меня плохо это получалось, но постаралась, чтобы голос был как можно более волевым, „мясистым“». Услышав Настин вариант, мужская часть «Сонанса» решила включить его в альбом. Правда, припев все равно оставили с мужским голосом.