Сверкающая бездна. Какие тайны скрывает океан и что угрожает его глубоководным обитателям

Менее чем через двадцать четыре часа после погружения на дно первого аллигатора мы отправили к нему спускаемый аппарат и увидели нечто, поразившее наше воображение. Аллигатора поедали по меньшей мере десять гигантских изопод. Представьте себе близкого родственника мокрицы, которая прячется под камнями или садовыми горшками, но бледно-розового цвета и размером с футбольный мяч. Эти ракообразные развились до гиганских размеров именно для того, чтобы иметь возможность воспользоваться щедрым подарком судьбы и получить доступ к такому богатому источнику пищи, как туша аллигатора. Изоподы обладают способностью накапливать огромные жировые запасы, наподобие верблюжьего горба, которые помогают им пережить худшие времена. Одна такая особь, содержавшаяся в японском океанариуме, не ела в течение четырех лет, несмотря на то что ей предлагали пищу.

Гигантские изоподы моментально почуяли тушу аллигатора, оставленную нами на глубоководном морском дне, подплыли к ней и начали прогрызать более мягкие участки шкуры – в подмышках и на брюхе. Очевидно, там было много еды. Мы наблюдали, как один изопод насытился до отвала и, врезавшись головой в морское дно, в оцепенении поплыл прочь.

Через месяц команда вернулась, чтобы осмотреть тушу второго аллигатора. К тому времени падальщики обглодали ее до скелета, который уже заселили костоядные черви, и теперь он выглядел красным и ворсистым. Исследование фрагмента кости показало, что это два новых вида оседаксов, впервые обнаруженных в Мексиканском заливе. Они могли быть потомками червей, которые в древности специализировались на поедании костей морских чудовищ-рептилий.

Когда МакКлейн и Наннелли вернулись проверить тушу третьего аллигатора, они ее не нашли. Спустя всего восемь дней с того момента, как ее опустили на морское дно, от туши не осталось ничего, кроме небольшой вмятины в отложениях и следов волочения. В девяти метрах от места, где лежал мертвый аллигатор, валялся металлический груз, а толстый трос, которым он был привязан, оказался перекушенным.

Падальщиком, утащившим аллигатора, могла быть одна из двух крупных глубоководных акул, обитающих в заливе, – шестижаберная или гренландская полярная. Обе достаточно крупные, чтобы схватить целого аллигатора, – взрослые особи не менее четырех метров в длину и с достаточно мощными челюстями, чтобы перекусить трос.

Но возможен и другой вариант. Вскоре после пропажи туши аллигатора неподалеку работала другая исследовательская группа. Используя камеру для глубоководной съемки, ученые охотились за другим хищником. Просматривая многие часы отснятого материала, Эдит Уиддер, исполнительный директор Ассоциации по исследованию и сохранению океана (Флорида), наконец заметила то, что искала: в поле зрения появилось нечто длинное и бледное. Существо длиной не менее трех метров раскрылось и показало гроздь огромных щупалец и рук, покрытых присосками. Мы никогда не узнаем наверняка, но не исключено, что третьего аллигатора схватили эти сильные руки, а веревку рассек надвое острый клюв того самого гигантского кальмара.

В желеобразной паутине

Через несколько дней исследовательской экспедиции в Мексиканском заливе на судне «Пеликан» мне уже не нужно было прилагать много усилий, чтобы устоять на ногах. Мне даже стало нравиться ощущение, что я становлюсь то тяжелее, то легче по мере того, как накатывают волны. В нашем маленьком и понятном мирке царила безмятежность и деловитость, и лишь нефтяные вышки на горизонте, похожие на гигантских металлических москитов, напоминали о том, что где-то есть другая жизнь. В моменты отдыха, когда в моей помощи никто не нуждался, я поднималась на нос судна, свешивалась через борт и любовалась постоянно менявшейся поверхностью океана и богатой гаммой его оттенков. Легкий ветерок то гравировал на воде узор, напоминающий древесную кору в движении, то разглаживал ее до глянцевого блеска. Цвет моря вдали от берега всегда более насыщенный, чем в прибрежных водах. Лучи субтропического солнца проникают на 900 метров в эту прозрачную синеву, но в пределах своей досягаемости не обнаруживают дна, чтобы отразиться от него, – внизу лишь черная бездна.

Трос спускаемого аппарата, намотанный на шкив и уходящий по вертикали вниз, напомнил мне музейные диорамы с рыбацкими сценками, где замысловатые модели лодок плавают по морю из прозрачной смолы с вырезанными в ней миниатюрными удочками и сетями для ловли крошечных рыб. Для уменьшенной версии «Пеликана» потребовался бы стенд в несколько этажей, чтобы показать, как далеко под водой находится наш аппарат. В воде можно было бы увидеть модели кашалотов, охотящихся на кальмаров, и медуз, которые светятся сами по себе, когда в помещении выключен свет. И, возможно, на палубе посетители могли бы разглядеть миниатюрную версию меня, через всю толщу воды созерцающую морское дно у себя под ногами.

* * *