Читаем Сверкающая бездна. Какие тайны скрывает океан и что угрожает его глубоководным обитателям полностью

Мезопелагическая, или сумеречная зона, возможно, самое одинокое и голодное место глубинных морских вод. В огромном трехмерном пространстве между водной поверхностью и бездной крайне непросто найти пищу и партнера. Внизу, на дне, по крайней мере, есть поверхность, которую можно исследовать и найти на ней упавшую пищу. В водной толще для этого приходится прилагать гораздо больше усилий либо терпеливо ждать, когда появится добыча и подходящий партнер.

В сумеречной зоне часто встречаются животные с нежными студенистыми телами. Некоторые из них похожи на летающие тарелки, другие – на замысловатые боа из перьев, третьи – на круглотелых пауков с чрезмерным количеством тонких ног. Есть еще мерцающие сферы с радужными переливами и изысканные «стеклянные светильники» со сверкающими огоньками.

Благодаря спокойствию глубинных вод эти нежные организмы успешно эволюционируют. Здесь нет волн и приливов, и студенистые обитатели благоденствуют в ласковых подводных течениях. Желеобразное тело – выигрышная стратегия для подобных представителей планктона – дрейфующих существ, никогда не соприкасающихся с твердой поверхностью: всю жизнь они проводят на плаву в своем водном мире[27]. Ткани из желе, или желатина – смеси воды и белка коллагена, – простой способ создания тела: такое тело эффективно в эксплуатации, поскольку хорошо держится на плаву и имеет невысокие затраты на метаболизм.

Желеобразные существа ведут энергосберегающий образ жизни, у них ниже потребность в питании и выше вероятность выживания в условиях голодных глубин.

Однако у этой легкой жизни есть свои недостатки. В сумеречной зоне некоторые животные столь хрупки, что достаточно одного взмаха рыбьего хвоста, чтобы порвать их в клочья. Не удивительно, что это сильно затрудняет их изучение. Поиск таких нежных существ напоминает погоню за призраками. Попадая в сети, студенистые тела разрушаются. Кроме того, их клетки, адаптированные к глубоководному давлению, не выдерживают поверхностных условий и могут просто растаять.

Несмотря на трудности их вылова в целости и сохранности, многие основные группы глубоководных студенистых животных впервые были обнаружены более ста лет назад. Рядом с их обозначениями стоит имя одного ученого, который описал их и назвал. Он внес огромный вклад в науку, но, возможно, сегодня его больше знают благодаря рисункам, привлекшим внимание общественности к этим неземным существам.

* * *

Эрнст Геккель родился в Германии в 1834 году. Хотя он учился в Берлине на врача, его страстно тянуло к изучению мира природы, а также к живописи. Во время обучения в медицинском институте он посещал Гельголанд, небольшой остров у побережья Германии. Спустя годы, вспоминая об этой поездке, Геккель писал: «Среди бесчисленных форм организмов, живых экземпляров которых я раньше не видел, ничто не притягивало меня так сильно, как медузы». Они продолжали завораживать его как с научной, так и с художественной точки зрения, а со временем привлекли его внимание к глубинам.

Некоторое время Геккель работал врачом в Берлине, однако вскоре обратился к зоологии. Сначала он специализировался на радиоляриях – микроскопических морских организмах, которые нельзя назвать ни животными, ни растениями, ни грибами. Они живут внутри стекловидных скелетов из диоксида кремния. Эти одноклеточные оказались первым морским видом, объединившим любовь Геккеля к науке и искусству. В 1862 году он опубликовал объемную научную монографию с десятками изысканных, тщательно прорисованных изображений этих похожих на живые снежинки существ.

В следующем десятилетии прозрачные студенистые организмы вернулись в жизнь Геккеля. В 1876 году из кругосветной океанографической экспедиции под научным руководством Чарлза Уайвилла Томсона из Лондонского королевского общества, длившейся три с половиной года, вернулся корвет Королевского флота ВМС Великобритании «Челленджер». Экспедиция привезла очередные доказательства, опровергающие азойскую теорию Эдварда Форбса. Геккель не был на борту «Челленджера», но он взял на себя труд изучить коллекцию студенистых животных, которые были тщательно собраны с помощью буксируемых по воде сетей и погружаемых ведер.

Имея в своем распоряжении сотни законсервированных образцов со всего мира, ученый предложил совершенно новый взгляд на океан и обнаружил множество хрупких форм жизни на глубине. Он дал название почти шестистам видам студенистого планктона, а некоторые экземпляры были настолько уникальны, что пришлось выделить для них новые ветви на эволюционном древе жизни[28]. Геккель показал, что многие глубоководные существа хотя и выглядят как медузы, на самом деле представляют собой нечто совершенно иное. Ему удалось привлечь внимание научной общественности ко многим из ранее неизвестных глубоководных организмов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука