Сверхдержава

Краев уселся напротив. Удивительно – не боялся он совершенно. После бешеных приключений последних дней все это казалось детской игрой. Карточки, фантики… Господи, какая чушь!

– Значит, так, герр Шрайнер, – сказал человек. – Вот ваша карта – дипломатическая, очень хорошая. – Он придирчиво оглядел кусочек зелено-полосатого пластика, словно оценивая, действительно его качество соответствует высшему российскому стандарту. – Я возвращаю ее вам. Завтра вы покинете территорию Российской Федерации. Вылет самолета на Франкфурт в одиннадцать ноль-ноль из Шереметьево-2. Билет за счет нашего государства. Машину за вами пришлем. Счастливого пути, герр Шрайнер. Привет жене.

Кровь отлила от лица Краева. Он ожидал услышать все что угодно, но только не это.

– Это не только ваше государство, – тихо произнес он. – Это и мое государство. Я гражданин России, и имею право жить в своей стране.

– Имеете, – произнес человек еще тише, с шипящим присвистом. – Но есть вещи, совершать которые вы не имеете ни малейшего права. Вы не имеете права убивать людей. Не имеете права отрубать у них руки и ноги. И не имеете права воровать их документы, чтобы выдать потом себя за убитого. Срок вашей визы заканчивается завтра, господин Краев-Шрайнер. Учитывая ваши прошлые заслуги перед государством, мы не будем заводить уголовное дело – просто отправим вас домой.

– Там не мой дом! Мой дом – здесь. А этого вашего полумеха я не убивал! Я даже видел тех, кто его убил. Один высокий, белобрысый, с длинными волосами. Второй – черный, с бородой, в чалме. По виду – бурдистанец. Они, наверное, повстанцы…

– Повстанцы? В Москве? – Человек иронично покачал головой, двое остальных сдержанно хохотнули с дивана. – Откуда в России взяться повстанцам? У нас не Бурдистан, господин Краев, и даже не Германия с ее турками и арабами. Ну что вы делаете, господин Краев? Вы же серьезный человек, в возрасте, с положением в обществе. Почему вы ведете себя как мальчишка? Прическу себе ненормальную сделали… Извините, у нас складывается впечатление, что у вас не все в порядке с психикой. У вас даже нет определенной цели, вы просто вытворяете черт знает что. В ваших интересах уехать отсюда побыстрее. Вы будете жить спокойно у себя в Германии, мы будем и дальше перечислять вам деньги. Кстати, живете вы довольно скромно. На ваше богатство можно было бы купить себе шикарную виллу на Канарах…

– Идите к черту! – рявкнул Краев. – Шьете мне чужое дело, да? Старый приемчик! Мне, между прочим, прививку сделали, и я оказался неиммунным. Я – чумник, мать вашу! Меня в чумную зону отправить положено, пока я людей заражать не начал! А вы меня – в эту сраную Германию. Чтоб я там загнулся через два месяца, да? Думаете, я не знаю?

– Вы много знаете. – Человек усмехнулся едва заметно, что-то знакомое было в его глазах. – Да, пожалуй, очень много. И в таком случае вы не можете не знать, что чумники не заразны. А насчет того, чтобы, как вы изволили выразиться, не "загнуться"? Все очень просто. Придете в поликлинику при ближайшем к вам российском консульстве, там все сделают в лучшем виде. Вы – не единственный чумник в Германии. Уверяю вас, далеко не единственный.

– Так, – бледный Краев встал, едва не уронив стул. Пришла пора выкладывать главный и последний свой козырь. – Пожалуйста, свяжите меня с Жуковым.

– С каким Жуковым? – Брови человека сдвинулись и слегка наклонились вниз, словно он слышал редкую фамилию "Жуков" в первый раз и теперь мучительно вспоминал, кому она могла принадлежать.

– С Ильей Георгиевичем Жуковым. Спецсоветником.

– Ах с Ильей Георгиевичем! – человек широко улыбнулся. – Вы знаете, Илья Георгиевич сейчас в командировке. В очень далекой командировке. Боюсь, Николай Николаевич, что связаться с ним не удастся.

– Как не на связи? – Краев напирал. – Он лично сказал мне, что я могу звонить ему в любое время дня и ночи. Лично! Он даже оставил мне специальный аппарат для связи с ним…

– Это какой же аппарат? Который вы случайно забыли в туалете, нечаянно прикрепив его клейкой лентой к сливному бачку? В чем же тогда проблема? Возьмите его и свяжитесь со спецсоветником Жуковым.

Краев решительно направился в туалет, заглянул за бачок. Никакой портативной рации там, естественно, не было. Об этом уже позаботились.

Последний козырь выпал из его рукава и исчез в унитазе со звуком сливаемой воды.

Всегда так.

– Значит, так, – Краев вышел из туалета, демонстративно застегивая ширинку. – Пока я не увижу Илюху Жукова, никуда не поеду. Хоть на куски меня режьте. Если вы меня выпихните из страны без его ведома, он вам потом головы поотрывает. Он это может. Я его знаю!

– Николай Николаевич… – Человек достал древнюю папиросу "Беломор", постучал ей об стол, вытряхивая табачные крошки из бумажного мундштука. – Вы что же меня – совсем не припоминаете? Никаких воспоминаний в вашем мозгу не колышется?

Он смял мундштук положенным образом, сунул папиросу в правый угол рта, достал зажигалку, сделанную из армейской гильзы, и прикурил. Смачно выпустил облако густого вонючего дыма.