Сверхдержава

– Ты безнадежно отстал от жизни. – Давила смотрел на своего старого друга с искренним сожалением. – Фантазия твоя убога, Николай! Ты упорно цепляешься за устарелые понятия. Вероятно, ты до сих пор полагаешь, что двадцатый век стал расцветом гуманизма? Ну как же – ООН создали, Папа Римский поцеловал в щечку представителей других конфессий, права человека расписали по пунктам и почти обеспечили их выполнение, наконец, развалили империю зла – Советский Союз! Порядок, торжество западной демократии! А между тем ни один век человечества не знал такого масштабного истребления людей, как двадцатый. И такого истребления окружающей среды. Мы можем казаться вам странными – чуть ли инопланетянами. Но мы заинтересованы только в одном – чтобы эта планета выжила. Если вы, гуманисты-пожиратели, не хотите выжить, то мы заставим вас выжить насильно! Ты говоришь, третья мировая на носу? Да она уже началась! Ты что, не видишь, что в Индии творится? Если мы не вмешаемся сегодня, завтра в войне будет участвовать половина населения земли, а послезавтра – весь земной шар! Мы – единственная сила, способная уничтожить войну, прекратить ее навсегда! И мы сделаем это. Потому что мы знаем, как сделать это.

– Да… Может быть, ты и прав, Илья… – Краев опустил голову. – Я не знаю, что сказать. Меня уже не исправить… Только знаешь… Я очень бы хотел увидеть одну девушку. Она живет в России и она чумник. Я думал, вы преследуете ее – она была со мной, когда началась вся эта заварушка…

– Всем чумникам объявлена амнистия, – четко произнес Жуков. – Если она жива, значит она на свободе.

– Она жива. Я только что узнал это.

– Интернет?

– Да.

– Как ее зовут?

– Лиза.

– Фамилия?

– Не знаю. – Краев растерялся. – Правда, не знаю. Я всегда звал ее Лисенком…

– Эх ты! – Давила перегнулся через стол и похлопал его по плечу. – Ничего ты не знаешь, как всегда. Ладно, проинформирую тебя. Елизавета Викторовна Трофимова. Жива. Как и брат ее жив – Трофимов Евгений, по кличке Салем. Я думаю, скоро они свяжутся с тобой. Теперь это возможно. Все изменилось, Коля.

Краев сидел и моргал глазами, не в силах сказать что-либо. Шмыгал носом.

– Ладно, Николай. – Давила посмотрел на часы, встал с места. – Пора мне. Сиди, думай. Переваривай информацию. Только не пей водки так много – жизнь долгая. Ты еще успеешь увидеть, как человечество найдет свое счастье.

И ушел.

* * *

Николай долго не мог заснуть в эту ночь. Лежал, курил, размышлял. Он никак не мог сделать для себя определенный вывод: является то, что происходит, плохим или же хорошим? Наверное, процесс, который возник в Сверхдержаве и распространялся сейчас по всему миру, был неизбежным. Наверное, этот процесс должен был спасти мир людей от гибели. Наверное, человечество все-таки совершало сейчас новый шаг вперед, и тот шаг, который оно делало, был не самым худшим. Можно ли было назвать этот процесс гуманным? Трудно сказать. Если бы Сверхдержава успешно добилась своего, люди стали бы более управляемыми и менее свободными. Но много ли толку в индивидуальности и свободе, если они ведут к уничтожению?

И все же он никак не мог убедить себя. Мир без кипящей ненависти и сжигающей любви… Мир без агрессии и сумасшедших… Мир, где счастье заменено спокойной довольностью. Мир стабильный, устойчивый, как бетонный фундамент…

Краеву не было места в этом совершенном мире. Он должен был вымереть как динозавр. Его карма не вписывалась в рамки этого мира.

* * *

Краев снова шел по ночной улице Москвы. Он знал, куда шел. В бар, располагающийся в подвале и называющийся просто "АЗОН". Не то что бы он собирался в очередной раз надраться – он вообще не хотел пить. Просто он хотел еще раз встретить существо, которое смотрело на жизнь людей со стороны. Существо, которое было похоже на человека, но в то же время не имело определенного, данного природой облика. Существо, которое знало про людей все – так же, как знают все про годовалого младенца, неуверенно шагающего по зеленой травке. Существо, которому можно было задать вопрос.

Краев хотел встретить Старика.

В баре, как всегда, было немноголюдно. Снова играл Чарли Паркер, а бармен протирал за стойкой фужеры, пребывая в меланхолии, состоявшей в близком родстве с джазом. Николай сразу увидел того, кого искал. Старик сидел, опустив сизый нос в рюмку. Казалось, он дремал.

Краев тихо опустился рядом. Старик вздрогнул, поднял глаза и уставился на Николая расплывчатым взглядом.

– Привет, – сказал Краев.

– Что ты ищешь? – спросил Старик.

– Я ищу ответа на свои вопросы. Хочу узнать, в чем состоит счастье – лично мое, и счастье человечества. И еще мне интересно узнать, что будет с человечеством. Что будет с ним в том будущем, до которого я не доживу.

– Так много вопросов… Ты знаешь, что такое карма?

– Я хочу получить ответы на свои вопросы, Старик. Не хочу сейчас дискутировать о карме.

– Ты только что думал о карме.

– Ну хорошо. Я знаю, что такое карма.

– Ты не знаешь. Ты только имеешь информацию о том, что называется кармой, но не имеешь понятия о ней.

– Карма – это наше предназначение.