Сверхновая американская фантастика, 1996 № 05-06

А еще, читала ли ты, что метеорит, на котором были обнаружены следы жизни, — всего лишь мистификация столетней давности? Это очередное доказательство ценности постоянного сомнения. Мой принцип, если помнишь, не сомнение ради сомнения, но сомнение как необходимый барьер, который истинное может преодолеть, а ложное не может. Чем больше претендует открытие на изменение основ структуры науки, тем выше барьер сомнения. Хотя каждый должен помнить, что «сомнение» — не одно и то же, что «нежелание слушать».

Недавно во время двухчасового радио-шоу я обсуждал происхождение жизни… весьма учено, со множеством информации, выдаваемой в хорошем темпе: о развитии как следствии случайных сочетаний молекул аминокислот, эволюции, движимой естественным отбором и т. д. На втором часу слушатели начали звонить и задавать вопросы, а некоторые из звонивших оказались разъярившимися на меня пуританами. Они цитировали Библию и поносили меня за то, что я краду красоту Вселенной (как будто концепция эволюции и долгой истории звезд не были бесконечно прекрасней истории о том, как раздражительный Господь создавал и разрушал один крохотный мир, похожий на баскетбольный мяч). Одна из слушательниц, которая была даже не в силах назвать меня по имени, дрожащим от ярости голосом адресовала свои вопросы (или, скорее, порицания) только к ведущему. Впрочем, ты могла бы мною гордиться. Отвечая и этим людям, я был спокоен и вежлив. Я продолжал говорить^- «Ученые ни отрицают Библию, ни защищают ее. Библия нас никоим образом не касается». Конечно, это выводило их из себя, они начинали что-то выкрикивать, и ведущий был вынужден класть трубку.

Проблема в том, что эти люди живут в маленьком мирке чудес и библейских притч, общаются только с теми, кто живет в таком же мире, ходят в свою маленькую церковь по воскресеньям и (как зеленые горошинки в стручке, думавшие, что весь мир зелен) откровенно считают, что весь мир мыслит также, как они. Они не читают научных книг, не ходят на лекции, не посещают курсы, и вдруг они включают радио и, к своему удивлению и ужасу, слышат чьи-то богохульные излияния о жизни, возникшей случайно, о человечестве, развивающемся под воздействием слепых сил естественного отбора, и ни слова о Господе

Просто чудо, что у них не случается немедленного сердечного приступа от того, что меня не поражает гром небесный. В любом случае, думаю, что я немного проветрил умы тех, кто не обручен навеки с невежеством. Это был интересный опыт.

[1970] Я получил только что очень странное письмо от одного из «библейских фундаменталистов», в котором говорится: «После многих лет восхищения Вами и Вашим подвижническим трудом перевода Вашей науки в обывательские термины я наконец пишу Вам эти строчки, чтобы сказать, как сильно я ценю Ваш вклад в мою веру в слово Божие».

Дорогой доктор, где же я ошибся?

[Тридцать лет назад я написала Айзеку письмо, которое он очень хвалил, поэтому я включаю сюда выдержку из него:

…как ты уже показал в различных научных статьях…близкое знакомство с методом изменяет способ мышления человека к лучшему. Даже если он — человек до мозга костей, с примитивным, ошибающимся, неуравновешенным сознанием, получив инструменты научного метода — построение логических выкладок, опытную проверку, сомнение и умение поставить вопрос — он сможет использовать это несовершенное сознание. Моя последняя фраза поражает меня саму. Люди — и я сама — говорят «человек до мозга костей», имея в виду все примитивное, что есть в нем. Но научный метод применяется людьми и не может быть применен без учета личных качеств человека.]

[Из другого письма, которое я написала Айзеку о споре с одним моим родственником-фундаменталистом:

Некоторые люди всегда будут верить любой безумной системе, если она в достаточной мере удовлетворяет их потребности, особенно, если эти потребности обусловлены неустойчивостью их душевного состояния. Но гораздо меньшее количество людей втягивалось в такого рода системы, если бы они приобщались к научным принципам с детства. Каждый ребенок, рожденный в наше время, должен иметь хотя бы приблизительное представление о научном методе, чтобы его мышление было настроено согласно научному подходу, когда он сталкивается с новыми гипотезами, данными, вопросами и т. д. Не то чтобы ученые не могут стать жертвами гипертрофированных эмоций и других форм искаженного мышления, но, по крайней мере, они обладают инструментами научного мышления, которые они могут использовать, если не слишком суетятся и пугаются.

У моего кузена нет этих инструментов, и нет смысла спорить с ним, потому что у него нет адекватных средств оценки моих или даже его собственных доводов.]

[Ответ Айзека]