Сверху

– Хоть сейчас! – порывисто прошептал Миша, прижав правую руку к сердцу и с ненавистью глядя куда-то вдаль, где коварные вероломные враги готовили очередные козни.

Только после этого он позволили себе принять поспешный прохладный душ, внимательно следя за расходованием воды, чтобы не нанести семейному бюджету непоправимый урон.

Ложась спать, он представлял себе орду жестоких грязных захватчиков, карабкающихся по дамбе из чёрной бездонной пропасти.

30 февраля

Утром Миша вскочил с кровати на десять минут раньше будильника. Ему не терпелось начать новый день, потому что сегодня можно было сделать много нужного и полезного.

Он на цыпочках проскользнул в ванную комнату и умылся холодной водой, слегка касаясь ладонью куска мыла. Вода освежила его и придала бодрости.

Фыркая и глотая воду, Миша приказывал самому себе наконец-то набраться смелости и сделать Нине предложение. Он буквально накачивал себя решимостью, вспоминая золотистые волосы и хитрые зелёные глаза, которые могли достаться кому-то другому.

Миша уже заканчивал одеваться, когда по сигналу домашнего компьютера проснулись и остальные домочадцы. В квартире разом стало шумно и суетно. Маша завизжала и начала спорить со старшей сестрой за право первой попасть в ванную. В итоге обе получили от отца строгий выговор и замолчали.

Зябко кутаясь в халат, мама вошла к Мише и одобрительно отнеслась к тому, что он уже оказался готов. Она протянула ему выглаженный паром пионерский галстук, ещё тёплый.

– А мне вот всегда было интересно, – пробормотал Миша, завязывая галстук на шее. – Почему они именно красные? Почему не синие или зелёные?

– Это тебе папа лучше объяснит, – мама как-то смутилась и быстро вышла из комнаты, напоследок бросив на сына странный взгляд.

– Вода опять не утекает! – послышался из ванной раздосадованный голос Тамары.

– Наверно, труба забилась, – вздохнул отец, как раз проходя мимо комнаты Миши. – Придётся всё же вызвать вечером сантехника.

– Все завтракать! Быстро! – позвала мама, хлопая дверцей приёмного отделения.

– У меня планшет после зарядки завис! – обиженно сообщила Маша. – Я в школу не иду!

– Хватит хитрить! – строго отреагировала мама. – Ты почему до сих пор не в форме?! И почему Тамара не сделала тебя косу?

– Я себе-то не успеваю! – тут же отозвалась старшая сестра, выскакивая в коридор в халате и мокром полотенце, обёрнутом вокруг головы.

– Опять сырники и омлет! – возмутился отец. – Сколько можно?!

– У них что-то там с мясным оборудованием, – извиняющимся тоном пояснила мама, словно в этом была её вина. – И каши третий день не варят.

– Машка, ты зачем измяла мою юбку! – закричала Тамара.

Миша стоял на пороге своей комнаты и с лёгкой улыбкой слушал, как члены семьи бурно и эмоционально общаются. Он любил такие повседневные моменты, потому что они и составляли суть семейной жизни.

Наконец все собрались за кухонным столом. Мама раздала контейнеры с завтраком, отругала Машу за помятую юбку сестры, отчитала Тамару за слишком длительные сборы и напомнила Мише о том, что вечером ему предстоит навестить бабушку в доме престарелых. Пришлось ему приложить усилия, чтобы подавить тяжёлый вздох и молча кивнуть, потому что отлынивать от этой щекотливой социальной миссии означало не уважать старость и не почитать истоки народа.

Миша не любил навещать бабушку, потому что она нещадно его критиковала и всё время выражала недовольство его «посредственными» успехами. В прошлый раз она целый час распинала внука за четвёрки по литературе и истории и предрекала ему предательство семьи и Родины из-за подобного легкомысленного отношения к культурному наследию нации.

Сырники сегодня оказались на редкость нежными, а вот омлет удручил резиновой текстурой и отсутствием внятного вкуса. Отец начал было ворчать по поводу социальной важности и нужности отдельных категорий населения, но мама пнула его ногой под столом, и дальше завтрак проходил уже в полном молчании.

Дети вышли из дома одновременно, но на проспекте Миша с младшей сестрой повернули направо, к школе, а Тамара налево, поскольку институт, в котором она училась на металлурга, располагался в южной части города, совсем близко от дамбы. Всю дорогу Маша щебетала не замолкая, но Миша её практически не слушал. Следя за тем, чтобы она не наступала в лужи, он думал только о Нине, к которой никак не мог подступиться из-за позорной робости. Отодвигая ветви персиков, отяжелевшие из-за дождя, он пытался предугадать, как одноклассница могла бы отреагировать на это предложение. Больше всего его беспокоило, что её уже мог пригласить кто-нибудь другой.

– Потому что надо быть решительным пионером, а не соплёй, – пробормотал он чуть слышно.

Миша твёрдо решил, что, придя в школу, первым делом подойдёт к Нине и сделает предложение. Но события сразу же пошли по другому сценарию.

Избавившись от Маши, которая с радостным визгом бросилась к одноклассницам, мальчик поднялся на второй этаж и зашёл в класс. Девочки стояли у окна и обсуждали новый фасон школьной формы, который власти собирались внедрить со следующего учебного года.