Сверстники

– Сегодня мы пойдём добывать себе оленя, Джоди. Очень может быть, нам попадется оленёнок на лёжке. Смотреть на них, диких, пожалуй, такое же удовольствие, как и держать в неволе.

– Мы возьмём с собою собак?

– Только Джулию. С тех пор как её покалечил Топтыга, она ещё не выходила размяться. Охота не второпях пойдёт ей на пользу.

– Последняя-то оленина мигом пролетела, – сказала матушка Бэкстер. – А ведь вспомнить, так мы вон сколько её навялили! Повесь теперь в коптильне несколько окороков – вот и хорошо.

Её добродушие прибывало и убывало вместе с запасами съестного.

– Похоже, Джоди, ты стал наследником шомполки, – сказал Пенни. – Только не очень огорчайся, если она откажет и тебе.

Джоди думать не смел о том, чтобы выпрашивать её себе. Достаточно было просто пользоваться ею. Мать сшила из шкуры енота небольшую котомку. Он положил в неё дробь, пистоны и мох для пыжей, наполнил порохом рог.

– Я вот что надумал, мать, – сказал Пенни. – Мне надо в Волюзию, достать патронов. Лем дал к ружью всего несколько штук. И ещё мне хочется настоящего кофе. Этот дикий кофе мне просто осточертел.

– Мне тоже, – согласилась она. – А мне надо ниток и пачку иголок.

– Быки оленей, кажись, теперь кормятся ближе к реке, – продолжал он. – В той стороне видимо-невидимо следов. Мы с Джоди поохотимся в тех местах и, ежели добудем быка или двух, обменяем сёдла и окорока в Волюзии на то, что нам нужно. А потом можем навестить матушку Хутто.

Она нахмурилась.

– Ты закатишься в гости к этой дерзкой старухе и наверняка пропадёшь на два дня. Мне кажется, ты мог бы оставить Джоди со мной.

Джоди передернулся и посмотрел на отца.

– Мы вернёмся завтра, – сказал Пенни. – Как же Джоди научится охотиться и быть мужчиной, коли отец не будет брать его с собой и учить?

– Хорошая отговорка, – сказала она. – Просто вы, мужчины, любите бродяжничать вместе.

– Ну, тогда ты пойдёшь со мной на охоту, радость моя, а Джоди оставим дома.

Джоди так и прыснул со смеху. Ему представилась крупная фигура матери, как она ломится сквозь заросли, и он не мог сдержать себя.

– Ладно уж, идите, – сказала она и засмеялась. – Сделайте дело, да и с плеч долой.

– Ты сама же порою не прочь сбыть нас с рук, – сказал Пенни.

– Да, это моё единственное утешение, – подтвердила она. – Зарядите и оставьте мне дедушкино ружьё.

Старый Длинный Том, на взгляд Джоди, был более опасен для неё самой, чем для хищника, который посмел бы вторгнуться в их владения. Стрелок она была никудышный, а ружьё было так же ненадёжно, как и шомполка Пенни, но Джоди понимал, что её ободрит уже одно его присутствие. Он сходил за ружьём в сарай и принёс отцу для зарядки, радуясь тому, что она не потребовала себе его собственное, только что обретённое оружие.

Пенни свистнул старой Джулии, и они втроем – мужчина, мальчик и собака – вышли на восток. Было тёплое, влажное майское утро. Солнце насквозь пропекало заросли. Маленькие твёрдые листья карликовых дубов были как плоские тарелки, сдерживающие зной. Песок обжигал Джоди ноги сквозь подошвы башмаков. Несмотря на жару, Пенни шёл скорым шагом, и Джоди оставалось только следовать за ним. Джулия бежала впереди. Запахов дичи пока не было. Пенни остановился и обвёл глазами горизонт.

– Что ты видишь, па? – спросил Джоди.

– Ничего, и даже того меньше, сын.

Пройдя с милю к востоку от росчисти, он изменил направление. Неожиданно в великом множестве появились оленьи следы. Пенни всматривался в них, определяя их свежесть, размеры и пол животных.

– Вот это ходят вместе два больших быка, – сказал он наконец. – Они прошли здесь ещё до рассвета.

– Как ты видишь это по следам?

– Привычка.

Джоди почти не видел разницы между этими следами и другими отпечатками оленьих копыт. Пенни наклонился и обвёл следы пальцем.

– Ты же умеешь отличать самку от быка. У самки след заострённый и мелкий. Ну, а насколько след свежий, это всякий скажет: в старый след ветром надут песок. И ещё. Вот видишь, пальцы оленя растопырены, когда он бежит. И плотно сжаты, когда он идет. – Пенни указал собаке на свежий след: – Ату его, Джулия!

Джулия уткнулась в след своим длинным носом. След выходил из зарослей и вёл на юго-восток, в открытое пространство равнин, поросших голым падубом. Тут же виднелись и отпечатки медвежьих лап.

– Можно мне стрелять медведя, если подвернётся случай? – спросил Джоди.

– Медведя или оленя – всё едино. Только стреляй с уверенностью, что попадешь. Не трать дроби зря.

Идти по равнине было не трудно, зато солнце палило немилосердно. Заросли падуба кончились, за ними потянулся долгожданный сосновый бор. Здесь, в тени, было прохладно. Пенни указал на медвежий задир – ободранное когтями место на высокой сосне, на высоте человеческого плеча. Из него сочилась смола.