Свет

– Я никогда не пользовался своей гнилостной магией. Даже желания такого не возникало, – говорит Слейд. – Но король Четвертого королевства был тираном, а когда мне исполнилось двадцать, я понял, как много инакомыслия было в королевстве. Король своими действиями на границе мог поставить под угрозу секретность Дролларда. Потому я решил принять другую форму и бросить ему вызов, поборовшись за корону с помощью магической силы. Я победил, и Ревингер стал королем, а Рип – командующим. Я подавил всевозможные сопротивления, пользуясь обеими своими формами и разделяя личности.

– И даже после этого хотел возглавлять армию?

– С Рипом армия непобедима, – вклинивается Джадд. – Он сильнее, быстрее и более бдителен. Его инстинкты фейри помогли нам выиграть больше сражений, чем можно сосчитать. А его шипы до смерти пугали. Он сам по себе приобрел дурную славу. Одних только слухов об этих двоих хватало, чтобы держать всех в страхе.

– Командир и король. Похоже, трудновато тебе было.

Слейд склоняет голову.

– Когда я занял трон, мне пришлось выиграть много сражений, потому что другие королевства пытались проверить нового короля на прочность. Но притом я не мог попросту сгноить этот мир, потому встречался с ними на поле боя. Репутация командира Рипа шла впереди него. Как только все осознали мощь нашей армии, нам перестали бросать вызов.

Я киваю.

– И потому, когда возникает необходимость, твой брат заменяет тебя как Рипа?

– Да.

– А чем хочет заниматься Райатт?

Все трое непонимающе смотрят на меня.

Я смотрю на них, разинув рот.

– Вы никогда его не спрашивали?

Теперь они выглядят немного смущенными.

– Ладно. Просто… отложим пока этот разговор. Но, может, когда-нибудь ты… отправишь Рипа в отставку? – предлагаю я. – А Райатт возглавит твою армию сам по себе или займется тем, чего он действительно хочет… что ты узнаешь, когда у него поинтересуешься, – многозначительно говорю я Слейду.

Он улыбается мне.

– Принято к сведению.

– Ладно, я пойду к Вольеру, чтобы отправить послание, и распоряжусь, чтобы смотритель подготовил наших тимбервингов, как только они закончат охоту, – говорит Лу, направившись к входной двери. Она останавливается в проеме и оглядывается. – В этот раз не переусердствуй, Рип.

Слейд напрягается, но не отвечает. Она вздыхает и покидает нас, закрыв за собой дверь. После этого Джадд вскакивает.

– Пока ее нет, схожу за чертовым вином. Я знаю, что она его где-то спрятала. Свистни, если она вернется.

Я не могу удержаться от ухмылки.

Перед тем, как выйти в коридор, Джадд смотрит на Слейда.

– Я приготовлю сумки с провизией и начну закрывать дом. Иди и делай свое дело, но, как сказала Лу, не переусердствуй.

Когда он уходит, я хмуро смотрю на Слейда.

– О чем они?

Он стойко смотрит мне в глаза.

– Ну… я не все рассказал тебе о разломе.

* * *

Мы входим в пещеру, и нас окутывает непроглядной полночью тусклый синий свет. Я откидываю голову и осматриваю затененные впадинки и изгибы на своде. Сталактиты простирают свои пальцы, замерев в хватке, а небольшие матовые жучки собираются на светящихся прожилках, отчего тела их тоже начинают светиться.

Может, я и недолго пробыла в Дролларде, но буду скучать по этим пещерам. Буду скучать по тому, как они укрывали меня от мира последние несколько недель. Я пряталась в их пустотах, как бабочка в коконе, окутанная защитной оболочкой. Но теперь готова оставить укрытие и противостоять внешнему миру.

Я пока не стала крылатой бабочкой, но уже чувствую, словно родилась заново. Моя метаморфоза готовилась двадцать лет, но я готова превратиться в ту, кем и должна быть.

Моя прежняя жизнь должна закончиться, должна быть отрезана, сожжена дотла, превратиться в золотой пепел. И я могу либо оставаться в этом пепле, либо могу пустить в него корни и прорасти заново.

Я могу расцвести.

Но эти укрывающие пещеры… по ним я буду скучать.

– Здесь так умиротворенно, – шепчу я.

Слейд кивает, но я вижу, что он не испытывает к этой тишине такого же почтения.

– Тебе здесь не нравится, да?

Он еле слышно хмыкает.

– Я виноват в том, что выдернул из Эннвина остальных вместе с собой. Резко призванный разлом некоторых убил, а кого-то тяжело ранил, в том числе и мою мать. Мы на несколько недель застряли в этих пещерах. У нас ничего не было. Ни еды, ни дома, только одежда. Один из ореанцев пытался прыгнуть в разлом, но это их чуть не убило морально.

Я пытаюсь представить, как он сражается за свою жизнь – за жизнь матери и брата, – а потом его внезапно выдергивают через разлом и запихивают сюда, в богами забытое место.

– Когда ты упал здесь, то знал, что находишься в Орее?

– Не сразу. Но довольно быстро понял, что мы больше не в Эннвине. Я это чувствовал.

В мысли просачивается старое воспоминание, как легчайшая первая капля перед дождем.

– Да. Я помню, какой странной казалась Орея в сравнении с Эннвином. Я не очень хорошо помню Эннвин, но помню, что мне здесь чего-то… не хватало.

Слейд кивает, он точно понимает, что я имею в виду.

В поле зрения появляется дом Элоры, крыша которого почти блестит.

– Как вы выжили? – спрашиваю я. – Это точно не лучшее место.