Свет

В ту ночь я назвала его Рипом. Не Ревингером. Выходит, сила королевы Кайлы может не только хранить слова, но и манипулировать ими. Вырезать их и навешивать на тех, на кого ей заблагорассудится. Живот скручивает, рот наполняется слюной.

«Уж точно. С ним веселее, чем с золотым придурком, да?» – звучит эхом голос Лу.

«Намного».

Толпа больше не может молчать. Среди них слышится шорох, они собираются, скапливаются, выносят свои суждения.

«Это был он?» – От звучащего в голосе обвинения Мидас выглядит отвергнутым любовником.

«Мы уходим».

Люди кидают в мою стороны острые, будто кинжалы, взгляды, их лица искажают презрительные ухмылки.

Еще один выдох, и теперь звучит голос самой королевы Кайлы:

«И без того очевидно, что она предана Четвертому королевству. Пусть лишится твоей благосклонности. Она это заслужила».

Затем звучит умоляющий голос Мидаса:

«Аурен, сейчас же подойди ко мне».

«Ни за что».

Еще одно вырванное из контекста слово, используемое в ее интересах.

«Хочешь уйти? Хочешь быть шлюхой короля Рота?» – со злостью выплевывает Мидас.

«Лучше быть шлюхой для стоящего за мной мужчины, чем быть твоей фавориткой, – раздается мой ответ. – Мы уходим. С твоей стороны было бы разумно поступить так же».

Она так это проигрывает, будто мои слова несут угрозу.

«Хочешь уйти, Аурен? Тогда уходи. Да покинет это королевство скверна Ревингера».

Бедный, отвергнутый король, отказывающийся от своей фаворитки.

Кайла не сообщает, что произошло дальше на самом деле, не дает понять, что мы действительно пытались уйти. Нет. Она преподносит все так, будто Мидас был отвергнутым, преданным королем, который позволил мне уйти.

Что, конечно, совсем не соответствует действительности.

Королева Кайла останавливается и смотрит на толпу.

– Леди Аурен отказалась уйти. Она у меня на глазах напала на Мидаса, а когда он попытался воспользоваться золотом, чтобы защититься, то не смог. – Она качает головой и печально шмыгает носом, вызвав у настороженных зрителей еще больше сочувствия. – Леди Аурен была недовольна нашим обручением. Яростно желая ему отомстить, она соблазнила короля Ревингера, а затем напала.

Я стискиваю зубы. Сердце бешено колотится в груди. Не знаю, что сильнее: мой гнев, страх или усталость.

– В следующих словах будет много насилия, – продолжает она. – Предостерегаю всех, кто чувствителен или у кого есть дети: прикройте уши.

Затем она делает еще один вдох.

На этот раз она издает не голоса, а крики. Они разносятся по площади, ударяясь о стены, заставляя людей отшатываться, съеживаться и с ужасом смотреть на меня. Звуки звенят у меня в ушах, воспоминания выстраиваются один за другим. Я вижу, как стражников поглощает золото, как они расплавляются, как их режут, кромсают и душат.

И это сделала я.

Я виновата в этом, как виновата за бойню в Карните.

Затем раздается голос Мидаса. В нем звучит мольба.

«Аурен».

Я чувствую, как толпа отворачивается от меня. Я вижу жалость, которую они испытывают к царю Мидасу. Я уже злодейка, по их мнению. Но если я чему-то и научилась, так это тому, что не всегда плохо быть злодейкой.

– Спасибо вам, королева Кайла, – заявляет король. – Но вынужден спросить: находились ли вы в той зале, когда был убит царь Мидас? Вы видели все воочию?

Кайла делает паузу, а потом отвечает:

– Нет, король Меревен. Мне пришлось бежать.

– Бежать? Почему?

– Потому что леди Аурен не только обманула и убила царя, – заявляет Кайла. – Еще она обладает темной силой, о которой никто из нас не знал.

– Какой силой?

Она смотрит вперед зорким взглядом, а затем, словно заранее заготовила каждую фразу, говорит:

– Я была свидетельницей, как леди Аурен украла золотую силу Мидаса. И убила его ею, как пыталась убить и меня.

Толпа охает и начинает шептаться.

Толпа разражается вздохами и шепотом.

Король Меревен смотрит на меня.

– Что ответит обвиняемая?

– Я ничего не крала, – цежу я.

Я не доверяю этим монархам. Что, если они будут держать меня здесь и заставлять золотить предметы, как это делал Мидас? Они что-то задумали ради этого Слияния, иначе не стали бы заходить так далеко и похищать меня. Если я буду защищаться, они воспользуются этим против меня?

– Нет?

– Нет, – отвечаю я сквозь стиснутые зубы. – Я не крала магию Мидаса.

В самый неподходящий момент, какой только можно вообразить, золото, которое скопилось у меня в руках, начинает стекать густыми потоками по прутьям.

Толпа разражается восклицаниями, вытаращив глаза и показывая на меня пальцами.

– Это правда!

– У нее сила царя Мидаса!

Я смотрю на толпу, пытаясь закричать в ответ: «Это не его сила! Она никогда не принадлежала ему!» Но мой голос малозначим. Он тонет в море, которое вот-вот меня утопит.

– Она воровка, обманщица!

– Виновна! Виновна!

Я отдергиваю руки от тонких колонн, но сила притяжения не на моей стороне. Золото теперь не стекает медленно с рук. Оно льется из моей кожи, стекает с пальцев и собирается лужей на полу. Оно пропитывает мои обожженные ступни, пачкает подол платья, собирается выше, но его сдерживает какой-то невидимый барьер, который не позволяет ему проникнуть через столбы.

– Виновна!