Свет

– Люди со шрамами, мы знаем. Мы видим. Мы понимаем. – Потом касается своего опущенного глаза. – За ними кроется боль, да?

У меня пересыхает во рту.

– Да.

Он кивает и опускает руки.

– Я могу исцелить ваше тело, миледи. Но, боюсь, мои настойки и мази не исцелят ваш разум. Это зависит от вас.

– А тебе удалось? Удалось исцелить свой разум?

Он грустно улыбается.

– Мне нравится так думать и нравится полагать, что вы тоже исцелитесь. – Он протягивает высушенный цветок лотоса с ярко-фиолетовыми лепестками, которые окружены желтыми пучками. Это растение очень похоже на чудовище, выплывшее со дна океана. – Положите его под подушку.

Взяв цветок, я снова смотрю на Ходжата. Он оставлял пионы у меня под подушкой, как в лагере. Помнится, тогда он сказал, что там, откуда он родом, считается хорошей приметой класть их под подушку, если болеешь.

И я вспомнила его напутствия.

Пионы для крепкого здоровья. Верба на счастье. Хлопковые стебли для достатка. Мясистые листы нефрита приносят гармонию.

А лотос для стойкости.

Поверить не могу, что раньше не подумала об этом совпадении.

– Откуда ты узнал об этой традиции? – осторожно спрашиваю я.

– О, – отвечает он, и в его глазах появляется непонятный блеск. – Ее мне передали. Я научился своему ремеслу у очень хорошего целителя.

Целителя. Не лекаря.

Лекарь – это ореанское слово. А целитель…

– Ты… то есть, ты не можешь быть, но… – заикаюсь я и смотрю на него так, словно вижу впервые. Вспоминаю, как он не артачился, увидев мои ленты, мою силу, все, связанное со Слейдом. – Откуда ты родом?

– Меня выдал мой акцент? – шутит Ходжат, постучав по носу. – Я родился в Южной Орее. Хотя прожил здесь какое-то время. Обучался.

Я приподнимаю брови.

– Здесь? В…

– Да, в деревне Дроллард. Здесь холоднее, чем там, где я рос, – говорит он с улыбкой, от которой на его шрамах появляются морщинки.

Слейд мало рассказывал мне об этом месте. Знаю лишь, что оно для внешнего мира не существует. Полоса пустынной земли – это все, что он получил, решив не объявлять войну.

Но почему?

Почему именно это место?

Что здесь такого важного, что он захотел сделать деревню частью Четвертого королевства, когда она находилась за пределами его владений?

Возможно, из-за гнили. Я слышала, как его сила вырвалась за пределы его владений и распространилась до Пятого королевства. Но не могу отделаться от мысли, что здесь кроется что-то еще. Зачем прятать целую деревню?

В голове вертятся вопросы, но не успеваю задать Ходжату еще один, как он выходит из комнаты и закрывает за собой дверь. Я опускаю взгляд на лотос, чувствуя, как в сознании пытаются запечатлеться обрывочные воспоминания. Они всего лишь жалкие кусочки, прилипшие друг к другу

Ветка вербы, свисающая со столбика кровати. Пионы, перевязанные лентой под подушкой. Я просыпаюсь и касаюсь засохших осколков, вдыхаю их аромат, пропитавший подушку.

Я осторожно кладу дар на кровать, чувствуя, как меня захлестывает волна ностальгии, а любопытство сковывает конечности.

Заставив себя встать, я иду в умывальную и мою руки, а потом зачесываю волосы назад и заплетаю простую косу, подходящую для тренировок. А потом понимаю, что в шкафу нет чистой пары чулок. Слейд хотел принести их из своей комнаты, но, похоже, забыл.

Мгновение я раздумываю, не проще ли сразу отправиться на тренировку с Джаддом, но мне нужно надеть брюки потолще, чтобы смягчить падение на колкое сено. Потому расправляю плечи и выхожу из комнаты, направившись к последней двери в конце коридора.

Я сжимаю пальцами дверную ручку, но проходит несколько секунд, прежде чем набираюсь смелости и поворачиваю ее. Я замираю на пороге и смотрю на кровать.

Золото покрывает ее полностью, толщиной около дюйма, оно растеклось от изголовья до изножья, а в центре жидкость застыла и стала неподвижной. Я медленно подхожу к нему и гляжу на свое позолоченное отражение.

С тех пор как Слейд привел меня в пещеру и я призналась во всем, что произошло в Карните, он отступил. Разговор пошел на пользу нам обоим, но я не готова еще иметь дело со своей магией. Для начала хочу сосредоточиться на физической выносливости, а тогда, может, почувствую, что смогу взяться за свое золото.

Может, Слейд прав. Может, я блокирую свою силу. Но отчасти так легче. Столько лет оно неудержимо лилось из меня. Если бы я только сорвалась раньше и обрела контроль, моя жизнь могла бы сложиться совсем иначе. Потому, может, мой выбор эгоистичен, но я не готова заканчивать с этой паузой. Не готова выпустить золото.

Даже сейчас, глядя на этот застывший пласт золота на кровати, я не хочу к нему прикасаться, соединяться с ним. Хочу еще немного побыть собой, без дара проклятого прикосновения.

Я бросаю последний взгляд на свое отражение и, отвернувшись, подхожу к шкафу Слейда, где, к счастью, нахожу пару чулок. Выходя, больше не смотрю на кровать. И, только закрыв за собой дверь, прерывисто выдыхаю.

– Вот ты где, – подходит Лу. – Я тебя искала.

– Зачем?

Она останавливается передо мной, одетая в привычную кожаную форму и без своих огромных тапочек.