Свет далекой звезды

— О боже! Так и сказала?

— Да, мамочка. Правда, потом, на балу она через Диму попросила у меня прощения. А ему сказала, что хочет с нами дружить по-прежнему. И нашла там себе парня. Теперь, вроде, с ним гуляет.

— И ты в это веришь?

— Честно говоря, нет. Хотя я их видела, и они даже целовались. Но, по-моему, это камуфляж. Знаешь, она по-прежнему пишет стихи для Диминых песен. Даже на балу прочла ему одно — про лето. Очень хорошее.

— Лена, она его любит. Так сильно, что согласна терпеть ваши отношения − лишь бы он не отвергал ее дружбу. Бедная девочка! Бедные вы все! Чует мое сердце — беда не за горами.

— Мама, что нам делать?

— А что вы можете сделать? Ты же понимаешь: Гену может устроить только одно − то, что для вас неприемлемо. А все остальное — неприемлемо для него. Ведите себя с ним крайне осторожно. Не обостряйте. Не нарывайтесь. Не демонстрируйте свои отношения. И лучше бы вы сели порознь.

— Нет, Дима ни за что не согласится. Но мы ничего не демонстрируем. Разговариваем — и больше ничего. Он вообще стал как-то спокойнее. Раньше чуть что, особенно, когда мы оставались наедине, он прямо… Лена чуть не ляпнула “набрасывался на меня”. Еще мама не то подумает.

Но Ольга правильно поняла ее заминку. И облегченно вздохнула. Значит, мальчик решил не форсировать отношения. Слава богу, можно на какое-то время перевести дух. Может, Гена постепенно привыкнет видеть их рядом, смирится. Хотя в это верится с трудом.

Что же им остается? Только одно: ждать и надеяться. И молить бога, чтобы все обошлось.

А между Димой и Леной и вправду установились на удивление ровные, спокойные отношения. На Ленино удивление. Потому что Диме удивляться было нечему. Ведь это он скрутил свои желания в тугой жгут и завязал их морским узлом. Но они все равно то и дело пытались развязаться и вырваться на волю.

Внешне все выглядело вполне пристойно. Они приходили к ней из школы и обедали, причем Дима иногда умудрялся притаскивать в своей сумке даже мясной фарш. И готовил сам, да еще покрикивал на Лену, чтобы та не мешала. Обеды он готовил очень вкусные — даже Ольга удивлялась его кулинарным способностям.

Потом они садились за уроки. Дима задался целью ни в чем не отставать от Лены — а это, надо вам сказать, было отнюдь не просто. Столько пришлось латать дыр, столько наверстывать, что порой голова кругом шла. Но, если Дима ставил перед собой цель, то пер к ней, как танк. Сидел за книгами день и ночь — даже похудел, занимаючись. И через какой-то месяц все новые четверки и пятерки стали украшать его дневник. Скрепя сердце, он его все-таки завел. Расписываясь в дневнике каждую неделю, Наталья Николаевна все больше укреплялась в мысли, что поступила правильно: Дима землю рыл, чтобы не отставать от других, не выглядеть у доски смешным. Он даже осунулся, и под глазами появились темные круги. Теперь уже Наталье Николаевне приходилось уговаривать сына сбавить обороты — ведь так недолго и надорваться.

— Пустяки! — отмахивался Дима. — Человеческий мозг способен вместить в десятки раз больше информации, чем мы привыкли думать. Просто, мой мозг за десять лет безделья отвык интенсивно шевелить извилинами. Это, как мышцы, — чем больше тренируешь, тем они сильнее. Так и мозги — чем больше учишь, тем легче учить.

Взять, к примеру, Лену. Она с трех лет развивала мозги. Во втором классе решала задачи за пятый. Так ей стоит один раз прочесть материал — и она уже все знает. Ты бы посмотрела, как она занимается. Это песня! Одного учебника ей мало — ей подавай все, что издано на эту тему. Из Публички не выходит. Мама, мне иногда кажется, что она с другой планеты. Даже страшно становится. Вдруг за ней прилетят из космоса и увезут. Жуть берет!

— Дима, ты в нее очень сильно влюблен — вот тебе и мерещится, бог знает что. Обыкновенная девушка, правда, очень красивая. Еще бы ей не быть красивой − мама блондинка с Севера, папа синеглазый грузин. Такая смесь кровей.

— Нет, мама, ты не понимаешь. Если бы дело было только в красоте. Такой, как она, во всей школе нет. Это все говорят. Да что там во всей школе — во всем городе. И, наверно, во всей стране.

— И во всем мире, — засмеялась Наталья Николаевна.

— Напрасно смеешься! Если бы ты узнала ее поближе, сама бы так считала. Но тебе этого не понять.

— Где уж мне! Но скажи: зачем ты так на химию налегаешь? Тебе же ее в институт не сдавать.

— Да, ты не знаешь нашу химичку! Вкатает трояк в аттестат, глазом не моргнув.

— Ну и ладно. Подумаешь, одна тройка.

— Да ты что! Как я потом Лене буду в глаза смотреть? Тройка в аттестате, когда у нее все пятерки — это же позор. Нет, не расхолаживай меня. Иди лучше на кухню, не мешай. А то я с тобой проболтаю, а через час Лена меня проверять будет.

— Она сюда придет?

— Нет, к ней пойду. Ее сейчас дома нет — она в библиотеке сидит. Но через час должна вернуться.

— А почему она к нам не приходит? Всего один раз была — на твоем дне рождения. Мариночка — та чуть ли не каждый день прибегала. Лене что — не нравится у нас?

— Мама, какая разница — у нее, у нас? И потом, Лена не Марина. И хватит об этом!