Свет других миров (СИ)

Пятому хотелось огрызнуться, но сейчас явно было не время. Он заглянул в портал, пытаясь высмотреть следующего монстра в непроницаемой темноте.

Их тряхнуло снова. Даже глубоководные как-то притихли. Из портала когтистая лапа, кожа с которой свисала как лоскуты. Одни только рыбьи кости, будто перед ними был гигантский уродливый левиафан.

А может, левиафан это и был.

— Какого хрена? — сказал Лютер. Пятый заметил краем глаза, как он отшатнулся к Эллисон, даже после смерти защищая сестру. Диего принял боевую стойку, готовясь начать крушить рыбьи черепа и убивать чудовищ в любой момент.

Пятый сделал вдох, выпустив в лапу остатки патронов, и только разозлил левиафана.

Из портала появилась когтистая голова, полная щупалец от разных кракенов, от разных других чудовищ, другая лапа, а следом и мощные ноги.

— Я бы восхитился вашей изобретательность, но вышло по-настоящему уродливо, — успел сказать Пятый, прежде чем его обхватили цепкие пальцы и подняли над руинами Академии. Как ребёнок поднимает погремушку, чтобы ударить ей под землю, так левиафан замахнулся Пятым, сжимая его.

Дышать Пятый больше не мог, а сломанные рёбра заныли с новой силой.

В глазах стремительно темнело, и на границе сознания Пятого промелькнула единственная мысль — очень дурацкая. Пятый подумал, что в таком бою хотя бы умереть не стыдно. С такими напарниками. С такими монстрами.

Ради благой цели.

А потом, сквозь туман тёмной пелены усталости, он услышал голос Эллисон:

— До меня дошёл слух, что ты отпустил моего брата!

Левиафан разжал лапу, кинув Пятого к Клаусу. В этот раз падение пришлось на левый бок. Пятый выбил плечо, зато от резкой боли пришёл в себя.

Он зашипел, потом глубоко вдохнул и зашипел снова. Ему казалось, что на нём не осталось живого места.

— Он жив? Ваня, умоляю, скажи что-нибудь! — раздался где-то вдалеке голос Клауса. Пятый распахнул глаза и увидел обеспокоенное бледное лицо призрачной Вани. Протянул к ней здоровую руку, только чтобы обнаружить, что за всё это время он так и не выпустил револьвер.

Как будто это как-то могло помочь.

Он поднялся на локте. Заметил призрак Бена и удивлённо выдохнул:

— Ты здесь откуда? — но едва ли его кто-то, кроме Вани, услышал.

— А ты какого хрена здесь делаешь, аквариумист-любитель? — перекрыл его голос голос Диего. И пока Лютер разнимал братьев, Ваня взяла Пятого за здоровую руку и помогла ему встать.

— Ваня? — снова крикнул Клаус. Ваня тут же откликнулась, подтверждая, что Пятый в порядке. Левиафан, созданный специально для Пятого, разрывал защитный барьер как лоскутное одеяло.

— Ты можешь мне плечо вправить? — Пятый посмотрел на Ваню, и когда та мотнула головой кивнул, мол, не страшно. Он доковылял до братьев и направился сразу к Бену. Опёрся правой рукой, всё ещё с револьвером в руке, о Лютера и посмотрел на Шестого. — Я убивал монстров их собственной ворванью, — он отступил, чтобы Диего мог помочь с плечом, но не отводил глаз от Бена. Даже когда сустав с хрустом встал на место. — У меня есть немного, — он нащупал под рубашкой огонёк Долорес. — Это поможет? Ты должен знать! — он даже не мог сорваться на крик, только на сиплые, пропадающие восклики.

Бен прикусил губу.

— Бен, пожалуйста, — взмолилась Эллисон. Она оглянулась на Клауса, и Пятый понял, что силы Клауса на исходе.

— Шурши быстрее! — закричал Диего.

Бен смотрел прямо на Пятого. Ему в глаза. А потом медленно покачал головой, и Пятый всё понял ещё до того, как брат заговорил снова.

— Нет. Это не поможет. Для того, чтобы открыть портал, я… принёс в жертву. Вас, — его голос дрогнул, и Бен сжал кулаки. — И, чтобы закрыть его, так же нужно…

— Принести жертву, — одновременно выдохнули Пятый и Клаус.

Лютер перевёл взгляд с Пятого на Клауса, а потом снова на Бена:

— Нет, вы же не…

— Об этом и речи быть не может! — Эллисон преградила им путь и раскинула руки в сторону.

— Нам нужен другой план, — вторила ей Ваня.

— Я пойду. Я в этом виноват, я пойду, — начал Клаус, прежде, чем Пятый успел открыл рот. Он тоже едва стоял, да и Левиафан не сильно помогал, стремительно приближаясь к ним. — Дай мне Долорес.

— Никуда ты не пойдёшь, — Пятый насупился. Ему нужно было подумать. — Твоё чувство вины тут ни к чему, не говоря уже о том, что у тебя есть здесь жизнь, а я прожил достаточно и… — он осёкся. Остальные, может и останутся с Клаусом призраками. Но Пятый прекрасно знал, куда он уйдёт после смерти. В черноту полную звёзд и ярких красок, и не сможет с того света даже привет передать.

Он заплатил своей детской невинностью и посмертием за всё, что узнал.

— Жертва… — повторил он про себя, а потом вспомнил всё, что ему говорили жрецы. Всё, чему его учили. Всё, за что он заплатил.

Человеческие жертвоприношения — это хорошо, но нет ничего лучше чего-то эфемерного и необъятного, что не объяснить словами.

Юность.

Семья.

Любовь.

За ключ от всех дверей.