Свет других миров (СИ)

— Ты такой дурачок иногда. Ты каждый раз что-то менял, — она даже не улыбалась. — И создавал новые временные линии, новые вселенные. Просто ты принадлежишь этой. И в ней тебе жить.

Пятый замер. Он будто перестал видеть и слышать, весь мир сузился до словосочетания «новые вселенные». Он даже не мог вздохнуть. Не мог заговорить.

— Ты об этом не подумал, да? — Куратор потянула его руку на себя и поцеловала костяшки. — ЭйДжей рвал и метал, но простил тебя. Потому что ты — герой. Десять баллов Слизерину и всё такое.

Пятый бы сгорбился снова, если бы не фиксирующая повязка, поэтому он просто подался вперёд, обхватывая Куратора руками.

— Я не герой, — забормотал он. — Я не герой. Я неудачник.

Куратор обняла его в ответ, поглаживая по волосам, и тихо выдохнула:

— Ты сделал невозможное, Пятый. Что бы ты сам ни думал.

Пока заживали раны, Пятому дали больничный отпуск, а вместе с ним в отпуск отправили Лайлу. Как и пять лет назад, теперь она приходила к нему каждый день и не давала замкнуться в себе. Постоянно говорила, таскала за собой по квартире, заставляла помогать ей готовить.

И иногда заводила разговор о произошедшем.

— Ты знаешь, что завтра похороны?

Пятый поджал губы и неопределённо помычал. Лайла недовольно вскинула голову и огрела его деревянной лопаткой.

— Давай без вот этих мрачных взглядов вниз. Честно скажи, ты знаешь или нет?

— Знаю.

— Ты пойдёшь?

Пятый поднял на Лайлу взгляд. Губы дрогнули, а ответ застрял в горле.

— Нет, — сипло и едва слышно выдохнул он. Отвернулся, сосредоточившись на чистке чеснока и добавил: — Мне там не место. Я не смог их спасти, они умерли из-за меня.

Лайла часто заморгала, потом, уже привычно, ударила его в плечо.

— Что за бред ты несёшь, носатый? — она схватила его за плечи и развернула к себе лицом. — Они умерли не из-за тебя. Ты пытался их спасти. Ты всё возможное сделал, чтобы их спасти.

— И этого было недостаточно.

Лайла нахмурилась.

— Что с тобой стало? Ты был таким самовлюблённым ублюдком, что не восхищаться этим было невозможно. И вдруг все эти «я не справился» и прочая хрень. Ты. Справился.

— Я посмотрел правде в лицо.

Лайла сделала глубокий вдох, а потом влепила ему звонкую пощёчину. Пятый даже не вздрогнул, не коснулся ушибленной щеки.

Он это заслужил.

— Если ты ссышь смотреть на тех, кто оплакивает твою семью — ладно, это на твоей совести.

— Здесь есть какое-то «но», да?

Лайла склонила голову набок и хмыкнула:

— Чуть-чуть больше тебя узнаю теперь, — сказала она. — Ты должен туда пойти хотя бы ради Клауса.

— Я не хочу… — Пятый зажмурился. — Не хочу причинять ему боль.

— Если ты не придёшь, будет только больнее, Пятый. Вам обоим. Не говоря уже о том, что тебе есть что ему объяснить.

Пятый прикусил губу.

— Я не могу, Лайла.

— Но ты должен. Ты должен там быть. И ты должен ему всё объяснить.

Пятый шумно вздохнул и отвернулся, чтобы снова зашуршать чесноком.

— Пятый, — Лайла снова ударила его в плечо. В этот раз по больному, и Пятый зашипел в ответ. — Пообещай мне, что ты пойдёшь.

Он смотрел на неё стиснув зубы и молчал. Неужели она не понимала?

Ему там не место. Ему вообще не стоило к ним возвращаться, нужно было убить Бена как-то иначе.

— Пообещай, — повторила Лайла. — Пообещай! — и толкнула его ещё раз.

Пятый прочистил горло.

— Хорошо. Обещаю, — едва слышно выдохнул он. Лайла улыбнулась и вдруг, потянулась к нему и обняла, прижавшись крепко к его груди.

— Тебе не нужно нести эту боль в одиночестве, носатый. Мы любим тебя, — буркнула она ему в плечо. — И Клаус тебя тоже любит.

Пятый не ответил.

И даже обнять её в ответ решился не сразу.

— Ты замечательно выглядишь, Пятый, — Куратор поправила ему галстук и воротничок чёрной рубашки.

— Какая разница, — Пятый вскинул голову. — Я всё равно там буду лишним.

— Нет. Не будешь, — Куратор похлопала его по груди. — Послушай, я понимаю, что то, что ты не получил, что хотел ранит, и что с этим тяжело смириться, но это не означает, что твоя жизнь закончена. И я уверена, твои братья и сёстры хотели бы, чтобы ты на себе не ставил крест. И сходил на их похороны, — она щёлкнула его по носу. Пятый потянулся за её рукой, привычным движением, надеясь на ласку, но тут же застыл. Он всё ещё жаждал тактильного контакта, но верил, что ему не положено заботы.

Мягких прикосновений.

Куратор потрепала его по волосам всё равно.

— Прекрати наказывать себя. И возвращайся домой, когда похороны закончатся, — она подняла с пола чемодан.

Пятый сглотнул. Не улыбнулся, только кивнул коротко, сжал пальцы на ручке чемодана и щёлкнул застёжкой.

Пятый появился не посреди похоронной процессии, а поодаль. Поставил чемоданчик рядом и опёрся о дерево спиной. Сощурился. Прислушался. Он видел всё, и слышал всё, будто бы был там. Рядом.

Только он стоял в стороне. Там, где ему и стоило оставаться изначально.

Жена Диего, Юдора, с припухшими от слёз и недосыпа глазами, прижимала к себе их новорождённого малыша. Муж Эллисон то и дело искал в толпе Клэр — малышка тоже была бледной и напуганной миром без мамы. Тренер и друзья Лютера. Художественный руководитель, дирижёры и музыканты, с которыми играла Ваня.