Свет души

Я стала что-то возражать Ёндону, защищать мать. Он слушал меня с сожалением, но, очевидно, решил, что переубедить меня невозможно, и, внезапно рассердившись, повернулся и пошел прочь. Я долго смотрела ему вслед. Всю жизнь я была убеждена, что никому на свете не нужна, и вдруг услышала: «Дорогая Дарийма…» В голосе Ёндона я почувствовала неподдельную тревогу и заботу. Кому же верить? Что делать? Порой хотелось все бросить и бежать без оглядки. Но на это у меня решимости не хватило, и я продолжала плыть по течению. Вскоре я выдержала экзамены и, к неописуемой радости моей приемной матери, была принята на двухгодичные курсы водителей. Мне всегда нравилось учиться, а обстановка на курсах как нельзя более располагала к этому: сокурсники и преподаватели относились ко мне хорошо, во всем помогали, и я всегда с удовольствием вспоминаю эту самую счастливую пору моей жизни. Тогда я мечтала поскорее закончить курсы и приступить к работе! И лишь спустя несколько лет я оценила, какое то было счастливое, неповторимое время.

Дни были загружены до отказа: то теоретические занятия, то практические, по вечерам домашние задания. И почти никаких развлечений: меня по-прежнему не отпускали из дому.

Пролетел первый год учебы, за ним второй, и в один из ярких весенних дней, в самом преддверии лета, мне вручили удостоверение о присвоении профессии шофера. Меня распределили на автобазу далекого гобийского аймака, но тетка об этом и слышать не хотела. «На что же мы будем существовать — скулила она, — если отправят нашу единственную кормилицу? Да и ты, Дарийма, — как ты будешь в худоне жить?» По ее настоянию, меня направили в городской таксомоторный парк, и там ко мне прикрепили старенькую «Победу». Так я стала водителем такси. Машину мне дали старую, побывавшую не в одних руках, поэтому она больше стояла на ремонте, чем находилась в эксплуатации. План я почти не выполняла и зарплату получала меньше всех. Да и обслуживать пассажиров дело сложное. Кто ездит на такси? Люди с багажом, больные или те, у кого что-нибудь случилось. И все они, как правило, торопятся. Иные из них все время смотрели на часы и подгоняли: «Поезжайте быстрее, я опаздываю!» Бывали случаи, когда у пассажиров не хватало денег расплатиться за такси, и мне приходилось добавлять свои. Иногда в машину садились приличные с виду мужчины и требовали, чтобы я возила их по городу до поздней ночи. И возражать я не смела — я была на работе! Первое время мне приходилось очень трудно. Зачастую от обиды и беспомощности я горько плакала. Так прошло несколько месяцев, наступила зима. Накануне выпал обильный снег, затем воздух потеплел, и поверх образовавшейся корки льда легла новая пороша. Ездить было невозможно. Машина то и дело буксовала, на поворотах ее заносило. Но поначалу все шло благополучно. Моим первым пассажиром оказался пожилой мужчина. Он велел мне сначала ехать в роддом, а потом с женой и новорожденным я отвезла их домой в район монастыря Гандан. Он сиял, как юноша, встретив свою уже немолодую жену и долгожданного первенца.

— Как мы назовем свою девочку? — беспокоился он.

— Тебе нравится Отгонбаяр?[14] — с улыбкой спросила жена.

— Имя прекрасное! — согласился супруг. — А как мы назовем второго малыша, если он у нас появится? Это будет нелегкая задача!

По всему чувствовалось, что супруги живут счастливо, а дочка еще больше их сроднила.

Отвезя их, я направилась к центру. Шел снег, крупные хлопья образовали плотную завесу, в нескольких шагах не было ничего видно. Выезжая из-за поворота, я смутно разглядела метнувшуюся перед машиной фигуру. Затем последовал отчаянный крик. Меня ошеломила мысль: «Задавила!» Я нажала на тормоз — машина остановилась. Закусив губу, прильнула к ветровому стеклу. Потом, очнувшись, выскочила из машины — на мостовой лежал человек! Голова у меня закружилась, ноги подкосились, и я потеряла сознание. А когда пришла в себя, чьи-то заботливые руки усадили меня в машину. Собралась огромная толпа, в которой я увидела милиционера, примчалась «скорая помощь», пострадавшего положили на носилки и увезли. Громко плакала пожилая женщина, причитая: «Сыночек, мой бедный сыночек!» А какой-то парень моего возраста в стеганой телогрейке все порывался ко мне и кричал:

«Пустите меня! Даже если ее на всю жизнь в тюрьму упекут, и этого будет мало!»

Меня допросили. Оказалось, что пострадавший жив и в какой-то мере сам виноват в случившемся, так как переходил улицу в неположенном месте. И все-таки с меня ответственность не снималась.

«Вы дали сигнал поворота?» — спросил следователь.

«Нет!» — чистосердечно призналась я.

«Вы знаете, пострадавший сломал ногу и еще долго пролежит в больнице?»

«Знаю. Я рада, что он остался жив!»

Меня приговорили к трем годам тюремного заключения. Я считала дни и часы, а когда вышла на свободу, то отказалась от профессии шофера и попросилась в шахту. Так я попала в Налайху.