Свет и тень, тень и свет

Да, в столицу они приехали, но до их домов им всё равно ещё придётся добираться практически в обратную сторону, в самый конец города, да, пять остановок на электричке… И они, докурив свои сигареты постояли ещё минуты две на этом, совершенно уже пустом перроне, и потихоньку, неторопливым шагом пошли по этому, весьма уже прохоженному проходу на площадь, перешли к Ленинградскому вокзалу, и немного пройдя и выйдя на нужный им перрон сели в один из последних вагонов отходящей через десять минут электрички, и совершенно комфортно, без единого пассажира через пол часа подъехали к своей станции, вышли на темнеющую вечернюю платформу, на которой уже вовсю горели фонари, и спустившись вниз остановились на небольшой площади с остановкой автобусов и стоянкой такси. Посмотрев на часы Голштейн сказал что ближайший рейсовый автобус в их сторону только через пол часа, и профессор недоумённо, и даже не взглянув на своего коллегу посмотрел куда-то в даль, и минуты через три оттуда, из-за поворота появилась блестящая иномарка, и повернувшись к своему спутнику и кивнув на приближающееся авто он немного иронично улыбаясь и слегка прикрывая ладонью небольшую зевоту спросил своего постоянного спутника:

– Ну, а против такого средства передвижения ты ничего не имеешь против?

Голштейн иронически пожав плечами ответил, что «ни чуть», и когда подъезжавшая уже к ним машина очень плавно сбавила скорость и очень плавно затормозив остановилась прямо перед ними, мигнула стоп-сигналами, и в открывшуюся дверь улыбающееся лицо молодого водителя вежливо-весело спросило: – «В какую вам сторону?», и выслушав ответ задняя дверь открылась, и впустив в себя путешественников поехала по широкому и зелёному шоссе, иногда временами почти подъезжая почти к самой кольцевой к высокому девятиэтажному зданию Голштейна, и стоящему почти совсем рядом с ним весьма живописному, странному и старинному трёхэтажному особняку, в котором жил Профессор, стоявшим в гордом и уединённом одиночестве посередине большого и зелёного лесопарка, в двадцати пяти минутах езды от станции, почти на самой окраине столицы.

Подъехав к небольшой площадке перед этими домами шофёр остановился, и с небольшой улыбкой спросив: – «Ведь вам сюда, верно?», на что Голштейн несколько смущённо ответил, что конечно, да, и ещё, конечно, сколько мы вам должны…

– Ну что вы, что вы, совершенно ни копейки, как-же вы можете, ведь мы же ещё сразу договорились, да, и вечер-то какой сегодня замечательный!

И, открыв дверь наши пассажиры вышли, и Голштейн ещё минуты две смотрел в след отъезжающей машине, разминая свою сигарету, и обернувшись к удаляющемуся уже к своему желищю Профессору немного укоризненно посмотрел на него, на что он с небольшой улыбкой повернулся, и напомнил своему коллеге: «Ну всё, Голштейн, с возвращением, поднимайся к себе, отсыпайся, а завтра ближе к вечеру я сам тебе позвоню».

– Ну ладно уж, спокойной ночи – ответил ему с небольшой улыбкой Куратор, закурил сигарету, немного поеживаясь от лёгкого вечернего сквозняка закинул себе за спину поудобнее свою дорожную сумку, и потихоньку побрёл очень медленным шагом к своему подъезду, и в наступившей уже тишине было очень хорошо слышно успокаивающее стрекотание кузнечиков, и, если немного издали кто-нибудь бы посмотрел на эту высокую, не спешащую и чуть-чуть сутуловатую фигуру, то он наверняка бы с неожиданным удивлением мог бы заметить, как от этой фигуры как-бы отсвечивает и мерцает в темноте каким-то фиолетовым оттенком какой-то большой и совершенно загадочный силуэт-ореол, мягко покачивающийся в такт его лёгким и неспешным шагам.

3

Лёгкий утренний свет через тонкие занавески уже часа четыре проглядывал в большую комнату, и, как обычно около полудня приостановился рядом с большой хрустальной пепельницей и небольшими старинными часами – будильником с боем, которые стояли посередине большого старинного стола из красного дерева, и безмятежный сон Куратора внезапно, но не надолго был прерван случайным стуком совершенно случайно открывшегося окна, которое он вчера вечером оставил открытым, и где-то пол часа смотрел на мелкий вечерний дождь, моросивший вчера вечером, и думал о чём-то загадочном, уходящем куда-то в далёкие годы, а какими-то лучами и отблесками даже и в минувшие столетия, о некоторых встречах и случайных находках, случившихся у них в поездке, но которые, собственно ничего особо нового как будто бы не напомнили… Да, вроде ничего, с небольшим вздохом заметил он, глядя на мелкую пелену дождя и допивая вечернюю чашку чая, – Да, вроде ничего, хотя… Хотя… Хотя, ещё раз как-то грустно подумал Бывший Главный Хранитель прикрыв немного окно, но не задёрнув защёлку, так что в комнате был хорошо слышен убаюкивающий и успокаивающий мерный стук капель и немного устало пошёл к своей кровати.