Свет и тень, тень и свет

Да, он проснулся, недовольно посмотрел на открывшееся окно, потом на часы, поднялся, выпил чашку холодного чая, и совершенно спокойно решил что можно поспать ещё несколько часов, где-нибудь до начала пятого, перевернулся на другой бок, и накрывшись одеялом точно так-же быстро и безмятежно заснул.

Где-то примерно в пол пятого он проснулся, недовольно помотал головой, и недоумённо-сонно посмотрел на довольно давно уже звонящий телефон. Да, просыпаясь, и соображая что телефон этот звонит наверное уже долго, он снял трубку, и услышал усмехающийся голос Профессора: – Ну что, с добрым утром? Проснулся? А то я тебе уже третий раз названиваю, добро же ты начал отсыпаться. Ну, ладно, ты давай просыпайся, и где-нибудь минут через сорок-пятьдесят давай, заходи ко мне, я здесь кое-что подготовил, и нам, пожалуй будет о чём поговорить. Договорились?

– Договорились, договорились, скоро буду.

И, повесив трубку, Куратор пошёл в ванну споласкиваться и просыпаться, потом забежал на кухню, где минут двадцать провёл за лёгким завтраком с кофе, после чего достал свою походную сумку, открыл её, и посмотрев содержимое очень аккуратно вытащил и поставил на стол небольшой продолговатый футляр, украшенный несколькими блестящими сапфирами и покрытый редкой резной инкрустацией, и, осторожно щёлкнув замком слегка приоткрыл крышку и посмотрел на блестящий и очень драгоценный древний скифский кинжал, который был найден где-то около двадцати лет назад при раскопках одного из курганов, и был бережно передан им одним из участников этих раскопок, профессором Амиру из Ташкента, у которого этот ценнейший экспонат пролежал всё это время.

К очень большому изумлению всех, и небольшой улыбке Профессора, время совершенно не коснулось этого древнего оружия, принадлежавшего последнее время по всей вероятности кому-то из верховных князей, и острое трёхгранное лезвие очень древней закалки, и рукоятка, вся заполненная вкраплениями из драгоценных камней, всё светилось и переливалось на солнце. Да, а находка эта датировалась примерно 3 и 2 веками до нашей эры. Так, немного посмотрев на этот ценный дар, полученный ими во время ихней поездки он аккуратно закрыл драгоценный футляр, переложил его в небольшую городскую прогулочную сумку, и застегнув молнию подошёл к вешалке, накинул на плечо на всякий случай лёгкую весеннюю куртку, и закрыв дверь направился к квартире Профессора. Поднявшись на этаж и остановившись около его двери он протянул уже руку к звонку, но тут он услышал, как Демосфен, немного сердито покашливая проговорил: – Не звони, Голштейн, дверь открыта, заходи и задёрни собачку.

Он приоткрыл дверь, она оказалась действительно не запертой, и войдя и защёлкнув замок он направился в гостиную, где Профессор во главе большого и старинного стола, на котором стояли два чайных прибора, и рядом с ними несколько немного потемневших от времени футляров с примерно такими же реликвиями и удивительными находками, которые они привезли из этой поездки, и слушаясь утвердительному и пригласительному кивку Профессора он сел за соседнее кресло перед приготовленным чайным сервизом, и Профессор негромко и с небольшим смешком кивнув ему на чай и кофе сказал: – Усаживайся, Голштейн, угощайся, после этой поездки это будет как раз, давай уж, начнём сначала этот файф-о-клок, а потом уже всё остальное. Кстати, будет о чём побеседовать.

Голштейн закурив свою сигарету и поудобнее пододвинув к себе пепельницу отпил немного лимонного чая и посмотрев на свою сумку, висящую у него за спинкой кресла тоже кивнул Профессору, указывая на неё и негромко сказал: – Да, я тоже принёс тот экспонат, который был у меня на хранение, и, если…