Свет и тени

— Не уходи! — закричал он, схватил Хорлала за руку и потащил его на второй этаж, к отцу.

Одхор-бабу только что проснулся после полуденного отдыха и, развалившись в плетеном кресле на балконе, лениво болтал ногой. Он молча курил табак в обществе старого Ротиканто, сидевшего на жесткой деревянной скамейке.

И тут свершилось неожиданное: Хорлал получил работу.

— Какое у вас образование? — осведомился Ротиканто.

— Я сдал выпускные экзамены.

— Как, только выпускные экзамены? Я полагал, что вы уже окончили колледж. Вы выглядите совсем уж не так молодо.

Хорлал молчал. Он не знал, что любимое занятие Ротиканто — причинять неприятности тем, кто нуждался в помощи или надеялся на нее.

Ротиканто попытался нежно привлечь мальчика к себе.

— Сколько было магистров и бакалавров — никто из них тебе не понравился, — сказал он, обращаясь к Бену. — И вот, в результате наше золотко будет учиться у молодого человека, окончившего всего лишь среднюю школу.

Бену не выносил Ротиканто, однако старику это только доставляло удовольствие. Ему очень нравилось сердить мальчика — в гневе Бену для Ротиканто таилась особая прелесть. Особенно он любил дразнить Бену, называя его «золотко».

Хорлалу казалось, что после такого разговора трудно рассчитывать получить работу, и он стал подумывать, под каким бы предлогом встать со стула и благополучно ретироваться.

Но в этот момент Одхорлалу пришло в голову, что этому молодому человеку можно мало платить. И вскоре они столковались на том, что Хорлал будет работать за стол, комнату и пять рупий в месяц. Конечно, комната — большое удобство, но за это с молодого человека можно больше требовать.

III

Итак, в доме Одхорлала поселился новый учитель. Бену и Хорлал сразу же подружились; казалось, что они родные братья. Очаровательный ребенок всецело пленил сердце Хорлала — ведь у него в Калькутте не было ни родных, ни друзей. Раньше у бедняги вообще не было возможности к кому-либо привязаться; он день и ночь только читал книги, считая, что это поможет ему выбиться в люди.

Мать его постоянно зависела от чужих людей, от их милостей, поэтому с детства мальчик испытывал одни лишения. Он не смел нарушать всевозможные запреты и ограничения; нищета не дала ему возможности испытать радости детства, он не ведал детских шалостей. Товарищей он сторонился и проводил время в одиночестве, среди рваных книг и сломанных грифелей.

Ребенок, которому с первых шагов приходилось быть примерным, никогда не забывать о страданиях матери и своем месте в обществе и никогда не испытывать радости от необдуманных поступков; ребенок, который из боязни вызвать раздражение чужих людей или чем-нибудь им помешать должен был употреблять все свои детские силы на то, чтобы, страдая, не плакать, а играя, не резвиться, — разве не достоин он жалости больше других, и разве его не жалеют меньше других!

Сам Хорлал, униженный, живший на самом дне человеческого общества, и не подозревал, сколько нежности и любви накопилось в его душе в ожидании случая, чтобы прорваться наружу.

Хорлал играл с Бену, учил его, ухаживал за ним во время болезни и ясно понял, что человек живет не только ради улучшения своего материального положения. Ему может открыться нечто другое, и тогда для себя уже больше ничего не нужно.

Бену тоже не хватало в жизни именно такого человека, как Хорлал. Ведь он был единственным мальчиком в семье. Сестер — одну совсем крошечную и другую, трехлетнюю, — он не считал достойными своего общества. Конечно, вокруг не было недостатка в мальчишках его возраста, однако Одхорлал глубоко верил в то, что его семья стоит на общественной лестнице слишком высоко, чтобы в квартале нашелся мальчишка, достойный чести общаться с его сыном. И Хорлал сделался единственным товарищем Бену. Ему приходилось сносить столько капризов мальчика, сколько при иных обстоятельствах хватило бы на десять человек, но эти испытания лишь усилили любовь Хорлала к Бену.

Ротиканто предостерегал Одхорлала — он говорил, что учитель испортит мальчика, да и самому Одхорлалу иногда казалось, что Хорлал слишком привязан к ребенку. Но теперь никто не смог бы оторвать Хорлала от Бену.

IV

Когда Бену исполнилось одиннадцать лет, Хорлал сдал экзамены, получил стипендию и перешел на третий курс колледжа. Нельзя сказать, что у Хорлала совсем не было товарищей, но Бену был ему ближе всех. Вернувшись с занятий, он гулял с мальчиком и по дороге с воодушевлением рассказывал ему о подвигах древнегреческих героев или пересказывал по-бенгальски романы Вальтера Скотта и Виктора Гюго. Иногда декламировал английские стихи и переводил их тут же с комментариями на бенгальский. Он старался заставить Бену выучить наизусть речь Антония.