Свет и Тьма. В тени

– Прости, прости! Я не подумала, что ляпнула. Я больше так не буду! – полукровка взяла Катана за руку. А сама подумала совсем другое. – Это точно, у кого-то сейчас и на самом деле не все дома…

Миримэ сжала ладонь Катана в своей:

– Любимый… – и, зарумянившись, хлопая большими ресницами, подняла взгляд на Катана. – Ведь я уже могу к тебе так обращаться? Официально. Мы же обозначили наши отношения там, в замке Хозяина?

Да, действительно, там, в горах Драко, когда Хозяин решал их судьбу, судьбу всего его отряда, когда шла речь о полномасштабном производстве полукровок с магическими способностями, об образовании пар; он непроизвольно ответил на рукопожатие Миримэ. Ой, а «непроизвольно» ли? Когда её глаза с таким обожанием смотрели на него снизу вверх, как сейчас, а её острые ушки жадно ловили каждое его слово… А как она мило хлопала ресничками, дразня его. А как надувала губки, обижаясь или только делая вид, что оскорблена… Нет, в нём что-то, определённо, просыпалось в такие моменты. Что-то глубоко внутри. В голове было легко-легко, сердце учащённо билось, всё тело его радостно отзывалось даже на простое присутствие рядом с этой девушкой, от кончиков ушей и до самого низа живота. Ниже? Ноги, возможно, и не выказывали такой предательской радости. Она уже даже снилась Катану несколько раз. Безусловно, она была ему не безразлична. И стала для него чем-то большим, чем просто знакомая. Подруга? Катан не помнил, чтобы в те времена, когда он ещё был обычной земной школьницей, такие чувства возникали к подружкам и одноклассницам, даже самым симпатичным. Что же это? Неужели, та самая «любовь», о которой столько говорят и пишут в книгах? Но разве нормально испытывать такие чувства к девушкам для бывшей девочки? «Бывшей!» – с сарказмом подумал Катан и печально улыбнулся своим мыслям, даже и не заметив, как его усмешка была тут же неверно истолкована полукровкой. На лице Миримэ отразились, сменяя друг друга, смятение, испуг и отчаяние. «А если злой рок опять вернёт меня в прежнее тело? – между тем продолжал размышлять он. – Что мне делать тогда? Это будет фиаско не только для меня, но и для неё. Два сердца будут разбиты, две души растерзаны, две судьбы растоптаны… Разве я могу так поступить с Мири? Моей Мири… Но ведь Хозяин сказал, что назад дороги нам уже нет. Ведь мы уже умерли в своих мирах, в тех реальностях. Но… Постой-ка, ведь он говорил это только про возвращение «домой»… И он так ни слова и не сказал о возможности, о шансе обратной рокировки телами в этом мире!!!»

«Он ни капельки не любит меня! – ужаснулась Миримэ, глядя на его кривую усмешку, в ответ на её прямой и простой вопрос. – Неужели он только притворялся? Или он только подыгрывал мне из жалости? Или… Может, он не видит во мне женщины?! И до сих пор считает меня, как и Каминари, ещё маленькой девочкой? Разве он не видел моего сформировавшегося тела, моих чувств? Положим, тела, может, и не видел… но разве пристойно приличной девушке показывать его мужчине до закрепления их отношений?! Я так не могу. Это только Снежка спокойно может светить своими грудями у всех на виду, когда силы оставляют её! Неужели такие ему по нраву? Неужто – она??? У них что-то может быть! Он так скрывал её от меня и всегда избегал разговора про них…»

Будучи опытной разведчицей, зайчиха-зверолюдка безошибочно определила, что между этими мужчиной и остроухой точно что-то есть.

В конце концов Катан осознал, какое впечатление должны были произвести на полукровку его долгое молчание и кривая усмешка. И он решил, что не стоит зацикливаться на том, чего, скорее всего, и не случится никогда, тогда как настоящее – вот оно, – а он своими действиями сам разрушает два сердца, две половинки, которые магнитом тянет друг к другу:

– Конечно же, можешь, глупышка. Просто я очень боюсь потерять тебя. Однажды проснуться и осознать, что всё это было лишь красивым сном. А я – всё та же прежняя девчонка, что отмахивалась от назойливых мух, сидя на уроке за партой.

Миримэ радостно бросилась к Катану и крепко обняла того обеими руками, головой уткнувшись в его грудь:

– Не бойся! Я с тобой! Всё это вокруг – настоящее. И я тебя люблю…

Она подняла голову, обратив взору Катана своё заплаканное лицо. Слёзы радости и слёзы печали родились из её влажных глаз, пока она произносила последние слова с опущенной головой. Вдруг Миримэ порывисто поднялась на цыпочках и поцеловала Катана в губы, крепко прижав свою грудь к его, всё так же крепко обнимая, ведь и он уже тоже обнял полукровку в ответ. «Пусть видит… Нет, пускай почувствует, что я вовсе не ребёнок!» – отчаянно решила она. Так же внезапно отпрянув после поцелуя, сверкая зарумянившимися щёчками, заявила:

– Расскажу про дроу, что знаю, только сначала оглуши пленницу, незачем ей информацию раскрывать! И так уже лишнего подглядела!

Катан счёл опасения теперь уже официально своей девушки оправданными и, к вящему неудовольствию Каминари, опять оглушил разрядом зайку.