Свет маяка

Разведчики точно установили, что Чащин служит в Каменке старостой. О партизанах ничего нового выяснить не удалось.

— Они действуют где-то в этих краях, — сказал Лепов.

— С женщиной мне удалось поговорить. Рассказывает: отряд Карпова накрыл гадов в бане. Попариться фрицы захотели. Ну, наши и дали знать Карпову. Говорят, много фрицев перебили. Теперь рыщут по всему району, Карпова да Волкова ищут… Только разве найдут!

— Значит, скоро отыщем и Карпова, и партизан, — сказал Шуханов.

Услышав этот разговор, Тося попросилась в разведку.

— Я вам уже говорила, что тут совсем близко в Сомове живет моя тетка. Я обязательно от нее узнаю что-нибудь о Карпове. Разрешите мне пойти. И про отца узнаю. Продуктов привезу.

«Неужели она так искусно маскируется?» — подумал Шуханов.

— Пойдешь одна? — спросил он.

— Пойду! — быстро ответила Тося. — Выберусь на дорогу и поплетусь с палочкой. Вы за меня не беспокойтесь, товарищ командир.

— А если немцев встретишь, что говорить станешь?

— Иду, мол, к тетке.

— Хорошо, я согласен… Пойдешь с Леповым и Веселовым.

Журов молча обижался на командира, что тот посылает его подчиненного с Алексеем. С нескрываемой грустью Миша сказал Тосе:

— Смотри, будь осторожна. — И, обращаясь к Лепову: — Береги ее, Леша. Да и сам смотри в оба. Напрасно не рискуй и не горячись…

— Будь спокоен, товарищ интендант. В обиду твоего бойца не дам.

Когда разведчики уже скрылись в лесу, Шуханов вдруг приказал Захарову и Нилову вернуть их.

— Мы решили — отложить ваш поход в Сомове. Я сам пойду в Каменку вместе с Леповым и Веселовым. А потом можно и в Сомово… — Шуханов достал карту.

На трехкилометровой карте деревня Каменка походила на дугу, зажатую между рекой, лесным массивом и небольшой каемочкой пахотных земель. Тося легко нашла на карте заброшенную мельницу, мост, перекинутый через реку Сухоню; дальше черная извилистая линия дороги проходила через Митрово, Никифорово к районному центру… А вот и Масляная гора.

— Вот в этом месте была наша изба. Наверное, и углей-то не осталось.

Шуханов, Лепов и Веселов собирались в Каменку, поэтому и расспрашивали у Тони мельчайшие подробности. Главное было — найти в Каменке друга тосиного отца — Никиту Павловича Иванова.

— Вы ищите его по бороде! Увидите человека с бородой, как у Льва Толстого, — это и есть Иванов. Другого такого во всем районе не встретишь, — говорила Тося. И с отчаянием думала: «А вдруг окажется, что батя действительно староста!»

Разведчики шли по лыжне, проложенной вчера Леповым и Веселовым, то спускались с небольших горок-сопок, поросших соснами, то вновь взбирались на них. Шуханов любовался зимними лесными пейзажами и мысленно представлял себе, как хорошо в этих краях летом.

— Кто-то едет, — услышал он голос Веселова: мичман шел несколько впереди. — Наверное, за дровами.

«Больно глухое место», — подумал Шуханов. Среди леса он увидел сначала лошадь, а потом дровни и человека, стоявшего на коленях.

— Перейдем чуть наискось и подождем, — предложил Шуханов.

* * *

Каменский пастух Прохор Сащенко направлялся к песчаным карьерам. Отощавшая Химера едва плелась, но сейчас Прохор не торопился: он старался подготовить себя к той встрече, которая у него должна произойти. Еще вчера Никита Павлович неведомо откуда узнал, что на запасной базе появились люди. База, спрятанная в земле, в сосновом бору, уже не раз укрывала партизан. Частенько, особенно осенью, находил здесь надежный приют со своим отрядом и сын Никиты Павловича, Назар. Что за народ появился там сейчас? Быть может, это о них запрашивали и Никитин из Ленинграда и Асанов из Валдая?

— Хорошо, если это те самые, — говорил Никита Прохору. — А вдруг предатели? Нам надо, Проша, все узнать немедля. Поезжай, разнюхай…

Сащенко охотно выполнял «ответственные задания» Никиты. Правда, за это ему доставалось от Авдотьи, но к этому он уже притерпелся.

Когда Сащенко увидел лыжников, он и обрадовался и испугался. Обрадовался, что, наконец, после долгой езды вокруг песчаных карьеров увидел, как ему казалось, тех самых, но испугался: а вдруг не те, чего доброго, и пристукнут, а он, Прохор, вовсе не хочет помирать так просто, ни за нюх табаку. «А, будь что будет!» — решил Прохор и продолжал ехать так же медленно, стоя на коленях в дровнях. Да и вряд ли кобыла, даже если бы и почуяла на спине удары кнута, побежала быстрее.

Прохор не спускал глаз с лыжников. Вот они свернули к дороге. «Не иначе, что-то замышляют!».

— Эй, добрый человек, подвези! — услышал он.

Сащенко нажал на вожжи.

— Тпру, тпру, — кричал он, хотя кобыла уже стояла, как вкопанная.

— Вам куда? — спросил Прохор, чуть повернув голову, делая вид, что ему это безразлично.

— В Каменку…

— Садитесь… А к кому там?

— Чащина из Масляной горы не знаете? — спросил Лепов.

Сащенко удивился. «Откуда им знать Чащина?» Покосился на седоков. «Хотя и обросли бородами, но сразу видно — не деревенские».

— Но! Но-о! — крикнул он. Химера явно не торопилась.

— Что он делает-то в Каменке, этот Чащин? Проездом или у родни? — безразличным тоном спросил Прохор.