Свет между нами

Его слова ранили меня, и сильнее, чем должны были. Сердце разрывалось на кусочки, а я дала себе обещание, что никогда больше не дам его разбить. Увы, я его не сдержала. Было ли моим проклятьем то, что я страдала каждый раз, когда кто-то становится мне небезразличен?

– Тебе необходимо было почувствовать что-то? – переспросила я слабым, жалким голосом, от которого самой стало противно. – Что ж, жаль, что ты не на моем месте. Поскольку у меня, похоже, хватит чувств на двоих.

Я направилась к двери, но Ной не дал мне уйти.

– Шарлотта, подожди, – его пальцы сжались на вымокшей кофте. – Что?.. – он схватил меня двумя руками и притянул ближе. Ощупал плечи, прилипшие к щекам волосы. На его лице отражалось недоумение. – Я думал, ты встречалась с друзьями. Ты… искала меня?

– А что мне еще оставалось делать?! – я вырвалась из его рук. – Тебе такое даже в голову не приходило, да? Тебе плевать, волнуются за тебя другие или нет. Твои родители, друзья. Люсьен. Боже, бедный Люсьен…

– Не надо, Шарлотта, – глухо произнес Ной. – Если ты будешь принимать все, что касается меня, близко к сердцу, то будешь страдать. Не думай, что я такой же, как другие, потому что это не так.

– Да, ты другой, и я этому рада. Я…

– Нет! – воскликнул он. – Не радуйся этому. Не говори, что не хотела бы видеть меня другим или что это слепота сделала меня таким, какой я есть. Я сам хочу быть другим. Хочу быть таким, каким был.

– Ты не понимаешь, – отозвалась я. – Ничего не понимаешь. Ты настолько зациклился на случившемся с тобой, что тебе плевать на чувства и мысли других людей. Ты слеп. Ты не такой, как раньше, но ты жив. Ты понятия не имеешь, насколько все могло быть хуже.

– Хуже? – прогремел он. – Ты о том, что я мог быть парализован, превратиться в овощ? Забыла, что я уже слышал всю эту чушь? Тысячи раз!

– И похоже, до тебя ни слова не дошло! – проговорила я со слезами в голосе. – Мне жаль, что тебе не дали оплакать твою утрату, но у тебя есть на это время сейчас. Все говорили, что тебе повезло, но речь шла не только о тебе, но и о других. О тех, кто любит тебя и кому ты небезразличен. Им тоже повезло. Люсьену, твоим родителям, твоей сестре… Им повезло, что не пришлось готовиться к похоронам; звонить другим и сообщать ужасные новости, от которых рвется на части сердце. Им не пришлось выбирать, что надеть на твои поминки, готовить речь, с которой нужно выступить перед комнатой, полной плачущих людей, когда хочется сказать только одно: «Как бы мне хотелось, чтобы всего этого не было».

Мои всхлипы перешли в рыдания, холодные щеки обжигали горячие слезы. Я всеми силами пыталась успокоиться, поскольку тонула в пережитом за Ноя страхе, в водовороте глубоких и сильных чувств.

– Шарлотта…

– Я пытаюсь объяснить тебе, Ной, что ты не должен больше так поступать. Никогда. Во всяком случае, пока я здесь. Я этого не вынесу. Не вынесу.

Слезы снова полились потоком, и Ной обнял меня за плечи.

– Прости, – прошептал он, прижавшись щекой к моим влажным волосам. – Я сделал это ради тебя. Ради нас. Знаю, это звучит безумно, но мне необходимо было выйти на улицу одному, броситься с этой скалы во тьму и доказать, что ничего ужасного со мной не произойдет.

– Но ужасное могло произойти. Все могло сложиться гораздо хуже, – шепотом ответила я, прижавшись к нему. Его слова достигли сознания, окутали меня теплом, и я перестала дрожать. – Ты сделал это ради… нас? Что это значит?

– Шарлотта, ты насквозь промокла…

– Скажи мне.

Он взял мое лицо в ладони и вытер большими пальцами слезы.

– Это значит, что я пытаюсь стать тем, кто тебе нужен. Не быть трусом. Жить… таким, какой я теперь.

Ной судорожно сглотнул, его ореховые глаза нашли мои и несколько коротких секунд держали мой взгляд. Однако он не видел меня, а мне до боли в сердце хотелось, чтобы он хоть на мгновение заглянул мне в глаза.

– Ты заслуживаешь большего, чем то, что от меня осталось.

Я покачала головой:

– Так много…

– Пока нет. Но я стараюсь. Прости за причиненную сегодня боль. И не только сегодня. Ты свет в моей тьме, Шарлотта. Ты…

И он поцеловал меня, коснувшись теплыми губами холодной кожи. Всего на миг. Затем отстранился, коротко вздохнул и снова накрыл мои губы своими, мягко скользнув языком в мой рот.

Поцелуй Ноя обволок меня, просочился и заполнил все раны в моем сердце. Я ощущала его каждой клеточкой своего тела и, прильнув к Ною, отвечала страстно и самозабвенно. Я ждала этого и знала, что столь сильное и настоящее чувство, возможно, больше не испытаю никогда.

Ной замедлил поцелуй, а потом и вовсе прервал его.

– Шарлотта, ты дрожишь.

– Да, – выдохнула я, потянувшись к нему, желая снова слиться губами.

Он нахмурился, но выглядел распаленным желанием и до невозможности соблазнительным.

– Нужно освободить тебя от этих мокрых тряпок.