Свет мира

— Да, он честно заслужил, чтобы о нем надолго осталась память, — сказал скальд Реймар. — Ну, а ты, наверное, слышал, что старый Йоун Табачник, которому французы подарили землю, уже умер? Наконец то отправился в преисподнюю. И конечно, все свои деньги он завещал Пьетуру Три Лошади, кроме жалких двух тысяч крон, которые он оставил пастору на новую церковь. Я не знаю, помнишь ли ты то место на перевале за мысом Ульва Немытого, где в старые времена обычно колесовали преступников? Однажды Пьетуру Три Лошади было откровение, что он должен выкопать останки убийц, которые когда-то были там похоронены, и перенести их в освященную землю в Свидинсвик. Когда старый Йоун Табачник сдох, Пьетуру Три Лошади снова было откровение свыше, теперь уже о том, что это всегдашнее место казни преступников должно считаться святым и что там следует хоронить всех великих людей Свидинсвика. Пьетур велел, чтобы труп Йоуна свезли туда и там три дня подряд выкрикивали над его могилой слово Божье. Потом он добился от государства писательской стипендии для пастора, чтобы тот составил жизнеописание Йоуна Табачника в двух томах. А теперь он занят тем, что строит роскошную часовню над своей будущей могилой возле той каменной груды, из которой он вырыл Сатану и Мосу.

— Да, Пьетур всегда был очень изобретательным человеком, — сказал Оулавюр Каурасон. — И, может быть, более значительным скальдом, чем мы с тобой, вместе взятые, хотя он никогда не понимал тайн поэтической формы.

— Ты, очевидно, слышал разговоры о Союзе Национальных и Культурных Штанов? — спросил скальд Реймар.

Нет, к сожалению, Оулавюр Каурасон ничего об этом не слышал.

— Дело в том, что прошлой зимой в Свидинсвике организовали Союз, который должен был помогать детям бедняков обзаводиться обувью и чулками, занялись этим Йенс Фаререц и его жена Йорунн, дочь Хьортура из Вегхуса. Благодаря этому Союзу удалось раздобыть для детей бедняков обувь и чулки по очень низкой цене. Пьетур Три Лошади счел, разумеется, что их Союз создан датчанами, русскими и скальдами, и тут же получил у Юэля Юэля деньги на создание другого Союза, который обеспечивал бы свидинсвикцев бесплатными штанами «Если датчане, русские и скальды организовали Чулочный Союз, то я организую Брючный Союз, — заявил Пьетур Три Лошади. — Я требую, чтобы все — старики и молодежь, мужчины и женщины — ходили в бесплатных штанах, полученных у меня. Мой Союз не будет Союзом предателей родины и негодяев, это будет истинно исландский Общенациональный Высококультурный Союз Штанов. Мой Союз Штанов сотрет в порошок всю обувь и все чулки в Свидинсвике, перемелет всю обувь и все чулки, уничтожит всю обувь и все чулки».

— Имя Пьетура Три Лошади будет жить, пока в нашей стране не исчезнут все люди, — сказал Оулавюр Каурасон.

— Во всяком случае, он разделит славу с Йоуном Табачником, — сказал скальд Реймар. — А ты не слыхал о голосовании, которое состоялось осенью в свидинсвикском Союзе Истинных Исландцев?

Многое прошло мимо Оулавюра Каурасона, жившего в том изолированном уголке земного шара, который называется Бервиком, в том числе и это голосование.

— Вот это была история! — сказал скальд Реймар. — Ну, слушай, они в своем Союзе заставили всех голосовать, чтобы решить, кто из людей, когда-либо рожденных в мире, более других достоин подражания. Я знаю, ты, конечно, думаешь, что большинство голосов получил Пьетур Три Лошади, но ты, старина, ошибаешься. Из почти двух сотен голосов шестьдесят один голос получил Йоун Табачник, а Пьетур Три Лошади — только шестьдесят. Наполеон получил семнадцать голосов, Юэль Юэль — пятнадцать, управляющий — пять. Иисус Христос получил всего один голос.

Оулавюр Каурасон начал немного уставать от рассказов про Свидинсвик, он уже жалел, что заговорил об этом месте, которое в свое время так старался забыть.

— Послушай, скальд Реймар, — сказал он, — давай поговорим на другую тему, почему ты ничего не расскажешь о себе, что нового у тебя и у твоих близких и, самое главное, что ты сочинил? Неплохо было бы теперь послушать хорошие римы.

— Тогда я должен отвязать тебя от задницы этой кобылы, — сказал скальд Реймар. — Я не читаю стихов связанным людям. Свободные люди — свободные стихи. Давай подождем, пока этот чертов судья скроется из виду.

Они подождали, чтобы судья и его свита скрылись за гребнем холма. Тогда проводник отвязал Оулавюра Каурасона от кобыльего хвоста и распутал ему руки.

Освободив Оулавюра Каурасона, скальд Реймар сказал:

— У меня есть обычай никогда ни в чем не обвинять связанного человека, но поскольку ты сейчас свободен, я должен тебе сказать: ну и дурак же ты, мой милый.

— Почему? — удивился Оулавюр Каурасон, не понимая, в чем он провинился.

— Связаться с болтливой девчонкой! — сказал Реймар.

Оулавюр Каурасон был глубоко разочарован в своем друге, он сказал удрученно:

— И ты туда же, милый Реймар?

— Да, и я не беру назад своих слов, Господь прощает людям все, кроме глупости, — сказал скальд Реймар.