Свет мира

— Однажды ночью, это было ранней весной, я сидел в своем кабинете и делал анализ мочи. С этого все и началось. Это был самый обычный анализ мочи, какие мне приходится делать сто тысяч раз в год, а может, и больше, Господи Боже мой, об этом никто и не думает. Но что происходит? В ту минуту, когда я смотрел через микроскоп, передо мной вдруг возникли удивительнейшие картины, подобных картин я никогда прежде не видел; берусь утверждать, что вообще ни один врач не видел подобных картин при таких же обстоятельствах. Эти картины обладали не только формой и перспективой, они обладали также протяженностью во времени, они обладали пространственно-временными свойствами в полном соответствии с теорией Эйнштейна, вообще-то они больше всего были похожи, если только их можно с чем-нибудь сравнивать, на замечательные кинофильмы, с той разницей, что в них происходили вещи, которые не смог бы воспроизвести ни один из величайших мастеров кино. Вот, например, я вижу огромную реку, широкую и бурную, очень похожую на Миссисипи, она несется между заросшими лесом берегами, вот как тут, на рисунке номер один. Вдруг я вижу, плывет диковинное гигантское животное с такими огромными рогами, каких я никогда в жизни не видел ни у одного живого существа, они вздымаются в небо, как две огромные страшные колонны, вот я изобразил их на рисунке номер четыре. Не успел этот баран выйти на берег и отряхнуться, как взошла луна и земля покрылась снегом, и тут вдруг я увидел, как по лесу верхом на единорогах скачет отряд полулюдей, полукоз, а впереди всех женщина с витыми рогами! — Бог мне свидетель! — да еще на зеленом коне, клянусь жизнью; вот на этих рисунках я изобразил всю свиту с мельчайшими подробностями, а вот портрет самой королевы, рога у нее точь-в-точь как у козла, и все же это настоящие женские рога, клянусь жизнью. Но какое научное значение имеют эти бороздки на рогах, этого я, к сожалению, здесь определить не могу, для этого мне не хватает научной аппаратуры, это дело университета. Единственное, в чем я могу заверить университет, что я видел это собственными глазами через микроскоп; я, человек с университетским образованием, я, человек, который наотрез отказывается признавать сверхъестественное и которому никогда не придет в голову верить в загробную жизнь; плевать я хотел на то, что Пьетур Три Лошади один купил все это хозяйство и теперь может выдать меня властям, пусть они меня четвертуют, но ни земля, ни небо не заставят меня признать существование хотя бы самого паршивенького ангела, не говоря уже о чем-то другом; но я уверен, дружок, что все это останется между нами, потому что иначе Пьетур Три Лошади совсем взбесится, пусть это хозяйство его — только на бумаге, он все равно прав, ибо здесь, в поселке, совершенно необходимо, чтобы люди верили в привидения, иначе они черт знает во что будут верить. Загробная жизнь — это вопрос социальный, который имеет значение прежде всего для этой жизни, вот почему я как член человеческого общества считаю, что, поскольку Научное Общество по Исследованию Души, к сожалению, не в состоянии обеспечить людей в этой жизни, кто-то должен дать людям загробную жизнь взамен картошки, торфа и ботинок, а церковь сдохла и провалилась ко всем чертям; можешь повторить это кому хочешь от моего имени, даже если правда, что Пьетур Три Лошади купил весь поселок за наличные, Господи Боже мой, чтоб мне провалиться, если я вру. Пей!

— Спасибо, — сказал скальд.

Доктор разбросал свои рисунки по столу и креслам, снова подошел к шкафу, повернулся к юноше спиной и выпил.

— К сожалению, мне надо идти, — сказал скальд и встал.

— Что за чушь! — сказал доктор. — Куда тебе спешить? Не так уж часто ты бываешь у меня в гостях. Мы еще с тобой в картишки перекинемся. Допивай свой стакан, и сыграем пульку.

— Мне пора, — сказал скальд.

— Ни слова, пока твой стакан не будет пуст, — заявил доктор и снова толкнул скальда в кресло. — Ты мой гость. Мы, собственно, еще и не поговорили с тобой. Вот когда ты опорожнишь свой стакан, мы сможем начать беседу.

— Мне очень жаль, но я не умею пить водку, — сказал скальд.

— Тогда ты должен этому научиться, — сказал доктор.

— Я… я боюсь спиртного, — сказал скальд.

— Значит, ты не можешь быть скальдом, — сказал доктор. — И вообще человеком, и тем более исландцем. Водка — это источник жизни.