Свет мира

Таким образом выяснилось, что Магнина, дочь хозяйки, не понимает, что такое духовная жизнь, вернее, не совсем правильно понимает, что это такое. Прославленные на весь мир книги она читала не для того, чтобы ее душа могла свободно парить в небесных сферах, которые немощный подопечный прихода считал высшей ступенью жизни, а лишь для того, чтобы умиротворять или, наоборот, возбуждать свое бесформенное и дурно пахнущее тело. Он прекрасно понимал, что она не виновата в том, что у нее такое тело, она не выбирала его, ее им наградили другие, в действительности это было чужое тело, от которого она с радостью освободилась бы, если б могла, поэтому он и не обижался на нее, но жизнь удручала его. Оказывается, и христианство и литература были чисто плотскими потребностями, удовлетворяемыми с помощью органов, расположенных ниже пояса. Как же мог он, тощий и хилый калека, быть в глазах этой толстухи истинным христианином и скальдом? Никогда в жизни еще она не презирала его так, как после этой Пасхи. Проходя по чердаку, она не упускала случая высказать свое презрение этому дохлому ублюдку, который валяется тут год за годом, притворяясь больным, и заставляет ни в чем не повинных людей из совсем чужого прихода в поте лица своего добывать ему пропитание, а других, порядочных, уважаемых и благородных людей, заставляет приносить ему еду да убирать за ним ночные горшки. Каждый благовоспитанный и уважающий себя христианин ставит таких тварей рядом с ворами, жуликами и мерзавцами, и слава Богу, что все они рано или поздно попадают в тюрьму.

Подобные высказывания юноше приходилось выслушивать в придачу к мучительным головным болям и страстному желанию освободиться от самого себя и своей неполноценности; она была очень жестока к нему, эта Магнина, которая выскочила из его постели в день святого Воскресения Господня с твердым решением никогда больше не читать ему своей книги. Иногда по ночам, когда он лежал без сна, дрожа от страха за свою жизнь, он спрашивал себя: «Да правда ли, что Бог создал людей и когда-нибудь спасет их?»

Нет, нелегко быть скальдом на берегу самого дальнего северного моря.

Однажды вечером, в сумерки, когда юношу особенно мучили боли, он вдруг услыхал возле своей постели шепот. Он не заметил, что кто-то вошел на чердак, и сильно испугался.

— Да не бойся, это я. Я принесла тебе кусочек сахару, за то дело, помнишь? Теперь с этим уже все в порядке.

— Ох, Яна, влетит тебе, что ты даешь мне так много сахару, — сказал он. — Да я и не заслужил этого.

— Ничего, — сказала она, — не влетит. Скоро весь сахар в доме будет в моих руках, тогда Магнине придется выпрашивать у меня каждый кусочек. Сегодня я получила от него письмо, скоро мы поженимся. Большое тебе спасибо за стихи, дай я тебя поцелую. Никогда в жизни я не слышала стихов лучше этих, мне не хотелось благодарить тебя, прежде чем я буду уверена, что у него действительно серьезные намерения. Но теперь я знаю, намерения у него серьезные, и я убеждена, что ты самый лучший поэт во всем приходе, и плевать мне, что другие считают тебя убогим, придурковатым калекой, все это ложь от начала до конца, раз ты умеешь писать такие стихи.

— Спасибо, милая Яна, я всегда знал, что ты благородная девушка и мыслишь возвышенно, — сказал скальд.

— Слушай, а ты и в самом деле считаешь меня такой красивой, как написал в стихотворении?

Доверительно шепча, она наклонилась к нему так близко, что он вдруг и сам поверил, будто в его стихах нет никакого преувеличения, и торжественно поклялся, что она в жизни так же хороша, как он описал ее в стихах.

— Дай я тебя поцелую, — сказала Яна и чмокнула его, — я совершенно уверена, что, если бы ты не был так беден и люди не относились бы к тебе так скверно, ты смог бы научиться танцевать и был бы отличным кавалером, у тебя такие голубые глаза, и такие мягкие волосы, и такая белая чистая кожа, чуточку в веснушках, но это не беда. Никогда в жизни я тебя не забуду.

Она поцеловала его еще раз, губы у обоих были сладкие от сахара.

— Знаешь, я всегда сразу чувствую, хорошее стихотворение или плохое, и, как только я услышала твои стихи, я решила принять предложение Наси. К тому же этот проклятый болван Юст вовсе и не собирался жениться на мне. Ну, теперь в этом доме больше не будут экономить сахар, Магна может злиться сколько влезет. Пусть Наси не слишком умен, все равно он в тысячу раз лучше этого Юста, вообще-то я не особенно любила Юста, вот и поделом ему, что я досталась другому, чересчур долго он раздумывал, жениться ему на мне или нет.

Она так набила скальду рот сахаром, что он не мог вымолвить ни слова, да этого и не требовалось, сегодня говорила она, это был ее день.