Свет — мое призвание

Академик С. Н. Вернов, в свою очередь, рассказывал, что Сергей Иванович был жестким администратором. Он не терпел случаев многократного рассмотрения одних и тех же вопросов. Приходящий к нему должен был иметь с собой проект решения вопроса для подписи. Если этого не было, Вавилов считал вопрос неподготовленным и немедленно прекращал разговор.

Сергей Иванович завел толстую тетрадь-алфавит. В нее он во время разговора вносил фамилию посетителя и записывал краткое содержание его просьбы. При повторном визите он сопоставлял просьбы, часто укорял людей в непоследовательности, в неделовом подходе к проблеме. Он старался сам не писать бумаг, а вызывал референта или машинистку и диктовал им содержание, объясняя, что это помогает ему сосредоточиться и четко выразить свои мысли.

Приходившие к Вавилову часто заставали его за столом, заваленным грудой научных журналов, которые он просматривал, делая на полях пометки. Излагая дело, посетитель обычно смущался тем, что Сергей Иванович продолжает заниматься прежним делом. Однако Вавилов успокаивал его, говоря, что внимательно слушает. И действительно, по его вопросам и решениям было видно, что он хорошо улавливает существо дела.

Г. П. Фаерман вспоминал: «Бывало, придешь к нему по какому-нибудь делу. Он внимательно слушает, спокойно, не проявляя никаких признаков нетерпения, ничем не обнаруживая желания прекратить разговор или ускорить его окончание, поддерживает беседу, пристально вникает в суть вашего дела, проявляя явный к нему интерес. Но если, уходя из его кабинета, взявшись за ручку двери, вы оглянетесь, вы увидите, что Сергей Иванович уже что-то пишет». Его умение переключаться с одного дела на другое было удивительным. При этом казалось, что то дело, которым он занимался в данный момент, было для него главным.

С. И. Вавилов никогда не боялся брать на себя ответственность. С. Н. Вернов вспоминал, как после войны была организована экспедиция по исследованию космических лучей на разных широтах. К ней долго готовились. На ее проведение потребовались крупные средства, но расходы не были вовремя запланированы. Вернов пошел к Вавилову с проектом решения о выделении необходимых средств. Сергей Иванович вызвал заведующего планово-экономическим отделом. Тот сказал, что, с формальной точки зрения, бумагу подписывать нельзя. Вавилов бумагу подписал и сказал заведующему отделом: «А вас я очень попрошу как следует подумать над тем, почему я все сделал правильно». Он был врагом формализма, особенно, когда нужно было отстаивать интересы науки.

Все знавшие Вавилова единодушно подчеркивали его большой интерес к работам сотрудников, тематика которых бывала очень далека от его собственных исследований. Г. П. Фаерман вспоминал, с какой горечью однажды Сергей Иванович сказал ему: «Вы знаете, ко мне как к президенту академии приходит много народу, и мне часто приходится слышать от посетителей дурные отзывы о чужих работах и об их авторах. Но никто не пришел ко мне, чтобы похвалить работу другого или обратить на нее мое внимание».

Несмотря на высокий пост, на очень большую власть, Сергей Иванович никогда не брал командирского тона, не повышал голоса. Свои распоряжения, как уже говорилось, он облекал в форму совета и, несмотря на это, все они незамедлительно выполнялись. Все знавшие его удивлялись, как он умел сочетать мягкость истинного интеллитента с твердостью и непреклонностью при проведении в жизнь важных решений.

Академик А. И. Векслер писал, что впечатление удивительной простоты Сергея Ивановича осталось у него на всю жизнь. Простота в общении со всеми, независимо от рангов, ученых званий и возраста, постоянная доброжелательность к людям были наиболее привлекательными чертами Сергея Ивановича. При гигантском размахе работы он оставался всегда неизменно спокойным, приветливым, ровным в общении, даже когда был очень загружен.

За время, которое Векслер знал Вавилова, он только один раз видел, как тот не смог сдержать гнева. Дело было так. Векслер рассказывал президенту о плане постройки научного объекта, за который отвечал. Проект старались сделать как можно более экономным, предвидя возможные осложнения при обсуждении в комиссии, которая должна была его утверждать, поэтому из проекта было исключено зеленое ограждение объекта. Сергей Иванович настоял на том, чтобы внести его в проект, что, действительно, было целесообразно.

Как и ожидалось, во время заседания комиссии один из ее членов в насмешливом тоне начал критиковать именно этот пункт проекта. Вот тут-то впервые Векслер и увидел Сергея Ивановича в гневе. Тот побледнел, вскочил, ударил кулаком по столу и закричал: «Это я, черт возьми, потребовал осуществления этой части проекта!» Поведение Вавилова было настолько необычным, что насмешник, заикаясь, начал лепетать бессвязные извинения, а остальные бросились успокаивать Сергея Ивановича.