Свет мой, зеркальце…

Сказать по правде, розыгрыш не стоил выеденного гроша — или ломаного яйца, это как угодно. Но если сделать маленькое допущение…

Разговор с отражением. Всеведенье двойника. Печальное грядущее Дылды. Утром герой рассказа (повести? чем черт не шутит!) терзается сомнениями: поверить — выставить себя круглым болваном, психом с видами на персональную палату с мягкими стенами. Но герой упрям, он не уехал на такси, нет, он остался ночевать в особняке. Утром он достает всех — Дылду, Тусю, свою жену — расспросами; нервный срыв, герой хватает молоток — ну есть же в доме молоток? — бьет зеркало, топчет осколки, хватает их руками; кровь, порезы, Туся вызывает «скорую»… Вкрадчивый голос психиатра. Галоперидол. Электрошок. Серийный маньяк-убийца в палате-камере по соседству. Вопли безумцев не дают уснуть. Украденная канцелярская скрепка. Замок, вскрытый после десятка безуспешных попыток. Санитар с расколотым черепом: иначе не уйти. Ошметки мозгов на стене, следы босых ступней на полу. Воспользовавшись случаем, сосед-маньяк тоже бежит…

Эк тебя несет, красавец. По кочкам, по штампам.

Он упаковал сокровища Арлекинова сортира — не «Шанель № 5», нет, не «Шанель»! — в черный кулек из плотного полиэтилена, тщательно завязал. Промыл лоток, вытер, загрузил свежий наполнитель. Зачем-то выглянул в окно, страдальчески сощурился от буйства солнца. Мусорные баки под акацией, этой неопалимой купиной, как и следовало ожидать, стояли на прежнем месте. Что только коммунальщики с акацией не делали: пилили-рубили, душили-душили, а из стесанного пня вопреки сатрапам проклевывалась и стремительно шла в рост свежая, жизнерадостно-яркая зелень.

Вон, опять выше гаражей вымахала.

Покончить с акацией было проще простого. Огонь, кислота, толстый слой нитрокраски; ведро банальной поваренной соли… Но давать подсказки дендрофобам Ямщик не собирался. В противостоянии дворников и флоры он болел за акацию, и злорадно ухмылялся, наблюдая тщету муниципальных усилий. Равнодушный к зеленым насаждениям, Ямщик просто не любил коммунальщиков.

Снять треники с пузырями на коленях. Надеть джинсы. Сунуть ноги в разношенные сандалии. Мятую футболку с застиранными ликами «King Crimson» оставить, как есть. Не на дефиле собрались! Проверка, не забыл ли ключ, теперь захлопнуть за собой дверь — и вниз по лестнице. А по дороге зайдем от обратного: мистику герой презирает, ищет рациональное объяснение — и, представьте себе, находит. Скрытые камеры в спальне, зеркало — проектор, вернее, дисплей. Скоростная обработка изображения на мощном компьютере, внесение корректив в режиме реального времени. Заранее смонтированные нарезки видео с участием присутствующих, модулятор голоса… Мотив? Эксперимент, афера, подстава. Тут главное — второе дно, третье, пятое. Овидий, «Метаморфозы»: все не то, чем кажется…

— Гражданин!

Ментов было трое, как в классическом анекдоте. Или они уже не менты? Моя полиция меня бережет. Вон и форма новая. Кто вы теперь, парни? Понты?!

Слово царапало язык. Понты? Точно не они.

— Да?

— Вы где проживаете?

— Здесь. Четвертый этаж.

Он указал на окна своей квартиры.

— Документы?

— Дома.

— Что у вас в пакете?

— Говно, — с нескрываемым удовольствием сообщил Ямщик.

Ей-богу, он не поверил своему счастью. Не часто в Министерство культуры звонят и спрашивают: «Прачечная?»

— Не понял?!

— Говно, — раздельно повторил он. — Через два «о».

— Стойте, где стоите, — ладонь старшего легла на кобуру. — Руки держать на виду. Гармаш, проверь.

Гармаш, белобрысый лопоухий сержантик в форменной бейсболке, надвинутой на лоб, двинулся к Ямщику по дуге, мелкими шажками. Гармаш опасался перекрыть директрису огня. Теракт века: шахид покушался на мусорный контейнер! Чтоб вонища на весь квартал! Но полиция бдит, преступник схвачен и изобличен…

С осторожностью бывалого сапера, подыгрывая сержанту, Ямщик протянул ему пакет. Гармаш пакет принял, стараясь держать его подальше от себя, начал возиться с узлом. Узел стоял насмерть, сержант пыхтел, кокарда на фуражке старшего плавилась в лучах солнца. По виску Ямщика сползла липкая капля пота. Еще решат, что он нервничает…

Сержант совладал с пакетом. Сунулся внутрь, потянул носом:

— Блин! Говно!

— Что?!

— И правда говно! Не соврал гражданин…

Лицо старшего начало медленно багроветь.

— С какой целью, — он с усилием прокашлялся. — Зачем вы носите это с собой?!

Хренушки, подумал Ямщик. Не дам я тебе повода, и не надейся.

— Это наполнитель для кошачьего туалета. Использованный. Шел выбрасывать в мусор. Куда его еще девать?

— Гармаш?

— Я!

— Верни гражданину его говно.

Возвращаясь, Ямщик ликовал. Настроение, еще недавно бултыхавшееся возле отметки «паршивость средняя», взлетело до «хорошо, и хорошо весьма». Дома он не удержался, глянул в зеркало. Отражение вело себя адекватно: не своевольничало, соответствовало ощущениям. Полицейский адреналин еще бурлил в крови: дрожа от сладостного предвкушения, Ямщик включил компьютер. Следовало записать наброски сюжета, и эпизод с двумя «о» туда чудесно ляжет.