Свет мой, зеркальце…

Забывшись, он спутал окончание, назвавшись в мужском роде, но Вера не обратила на это внимания.

— Когда не врала? В первый раз? Или сейчас?

— Оба раза!

— Врешь!

— Ничего подобного!

— Это как? — озадачилась Вера.

— А вот так! Не могу я врать, когда «…и всю правду доложи»! И хочу, а не могу! Я тебя хоть раз обманывала?

Вера нахмурилась, припоминая:

— Вроде, нет.

— Вот! Вот!!!

— Тогда почему сначала «будешь ходить», а теперь «не будешь»? Почему?!

— Не знаю, — развел руками Ямщик.

— Ты — и не знаешь?!

— Не знаю.

Вера расплакалась пуще прежнего. Нет, это была не истерика. Это было раскаяние.

— Прости меня! — всхлипывала она. — Ты не виновата! А я тебя чуть не разбила!

— Чуть не считается.

— Считается! И Полю обидела! Я все испортила!

Теперь настала очередь Ямщика успокаивать безутешного Верунчика. Справился он с этим, надо сказать, куда лучше домработницы. Сам не ожидал, сколь чудотворное воздействие окажет мельком брошенное: «Мы вместе что-нибудь придумаем!»

— Придумаем?!

— Обязательно.

— Вместе?!

— Вместе.

— Правда?! — вскинулась Вера.

— Правда!

К добру ли, к худу, обратной дороги не было. Формула «принуждения к правде» не прозвучала, и он дал бы девяносто девять из ста, что ничего они не придумают, хоть наизнанку вывернись, но назвался груздем — полезай в кузов.

Крутись, Ямщичок, выкручивайся!

Дальше были решительно вытертые слезы, троекратные взаимные извинения и прощения, «мирись-мирись-мирись», заверения, что «больше никогда!» («Nevermore!» — едва не каркнул вороном Ямщик); вызванная по дипломатическим каналам Поля, снова извинения и заверения, в результате чего растроганная домработница пообещала донечке хоть целую выварку супа с грибами:

— Да гори она огнем, та диета! Не стоит она твоих слез, Верочка!

И Полюшка-Поля, шмыгая носом, сбежала на кухню.

— Что дальше? — Вере не терпелось приступить к делу.

— Надо разузнать про твою болезнь, — ляпнул Ямщик первое, что пришло на ум. — Ты такая от рождения?

— Нет. Авария, в позапрошлом году.

Вера поднесла зеркальце ближе к лицу:

— А ты что, не знаешь? Или притворяешься?

Ямщик едва не проклял свой длинный язык. Однако Вера, кипя энтузиазмом, уже забыла о его промахе:

— Поищем в интернете?

— Ага.

— Вместе?

— Вместе.

Минут пять ушло на поиск рабочего положения для зеркальца, чтобы планшет, которым вооружился деятельный Верунчик, был виден и ей, и отражению. Ямщик не стал разочаровывать девочку, объясняя, что с легкостью может зайти ей за спину, оставаясь при этом в зеркальце. Чем бы дитя ни тешилось…

— Слушай, — вдруг спросила Вера, ожидая, пока система проснется, зевнет и протрет глаза, — если оно все поменялось… Оно ведь и обратно поменяться может? Раньше «буду», сейчас «не буду». Вдруг уже опять «буду»? Ведь может такое быть, а?

— Конечно, может! — поддержал Ямщик.

Бодрость его вышла фальшивой, как те елочные игрушки, которые не радуют.

— …рангу «А» (полное нарушение проводимости) соответствует отсутствие сенсорных и моторных функций в сегментах S4-S5. Рангу «В» (неполное нарушение) — наличие ниже уровня поражения (в том числе в сегментах S4-S5) чувствительности при отсутствии движений…

— А у меня какой ранг? — поинтересовалась Вера.

— Это тебе лучше знать. Ты что-нибудь чувствуешь… Ну, ниже спины?

— Попой? — засмеялась Вера.

Слава богу, она опять смеялась!

— Попой — да! А ниже — нет, — девочка погрустнела. И вдруг встрепенулась: — Свет мой, зеркальце! Скажи, да всю правду доложи: какой у меня ранг этого… повреждения?

Название подраздела «Степень и уровень повреждения спинного мозга» они прочли пару минут назад. На сей раз Ямщику даже не понадобился калейдоскоп осколков, где вертелась «вся правда»: прошлое, настоящее и будущее. Ответ пришел мгновенно:

— Ранг «В». Нетипичный.

— Нетипичный?

— Такое очень редко случается.

Что значит «нетипичный», Ямщик вполне мог объяснить ребенку и без сверхъестественных консультантов. Господи, да вот же оно, решение! Вот, на блюдечке! Достаточно Вере задать ему правильный вопрос по всей форме, и ответ сам прибежит сломя голову! И «что происходит?», и «кто виноват?», и, главное, «что делать?»!

— Вот, смотри, смотри! — перебила Вера его размышления. — Это про меня? Про меня, да?!

Она увеличила размер шрифта, чтобы отражению было лучше видно.

— Пациенты, страдающие от частичного паралича, имеют гораздо лучший прогноз, чем люди, которые имеют полное повреждение спинного мозга, — вслух прочел Ямщик.

— Частичный паралич — это про меня?!

— Про тебя.

— У меня — лучший прогноз! Лучший! Я бу…

Вера осеклась на полуслове. Часто-часто заморгала, борясь со слезами, и принялась молча листать очередную статью.

— Вера, ты должна спросить меня…

Ямщик говорил осторожно, не торопясь, боясь спугнуть маячившую на горизонте удачу. Так идут по болоту, на каждом шаге пробуя трясину слегой.

— О чем мы должны спорить? — удивилась Вера.

— Не спорить. Спросить.

— Ну?

Он лихорадочно пытался сформулировать правильный вопрос. Вера ждала, но надолго ее терпения не хватит: Ямщик это знал по опыту. Ну, была не была!

— Спроси у меня: что конкретно нужно сделать, чтобы ты стала снова ходить?

Вера молчала.

— Ну спроси же!

— Что?