Свет на краю земли

      Мальчишка  снова вздрогнул и бросил на дядю Диму бессмысленный взор.

      -Да чего ты торчишь-то! – силач явно терял терпение и всё чаще пропускал мощные удары стремительно брыкающихся ног. – Пошёл вон отсюда! – и он, подняв с пола здоровенный булыжник, запустил им в испуганного паренька.

      Селета вскрикнул от боли в коленке и словно загнанный зверёк кинулся в темноту, волоча за собой ничего не понимающую Светку.

      Сергей ухватился пальцами за обрезанное ухо и с облегчением понял, что большая часть раковины оставалась на месте. Особой боли он не чувствовал, однако крови от этого меньше не становилось – свитер и ворот рубашки были обильно залиты тёплой жидкостью, источавшей дурманящий аромат. Рядом засопел Чесноков, который так же, по-видимому, учуял медный запах и моментально  потерял к Суровцу всякий интерес. Вновь послышался звон металла, и Сергей изготовился для отражения очередного выпада. Боковым зрением он видел странное движение на том месте, где оставался силач, но без очков попросту не мог разглядеть, что именно там происходило. Да и в подобной ситуации он вряд ли мог оказать существенную помощь, так как злобное создание просто не позволяло отвлечься на что-то другое.

      Суровец медленно огляделся. Он быстро потерял интерес к происходящему и осторожно опустился на одно колено. Женечка на его трясущихся руках захрипела, что заставило старика замереть. Он что-то неразборчиво прошептал на ухо уродливой старухи и бережно уложил её угловатое тело на пол. Затем неловким движением руки смахнул со щеки невольную слезу и тяжело выдохнул. Старческая пятерня задержалась у подбородка, принявшись решительно оттягивать обвислую кожу, словно пытаясь сорвать с лица опостылевшую маску. Из горла послышался отчаянный хрип, который тут же смешался со скрипом стиснутых зубов, и сделался похож на свист ветра в дырявых стенах чулана: зловещий, пугающий и колючий, одновременно несущий в себе дух чего-то подлого, но уже совершённого...

      Дядя Дима получил очередной хук под дых, от которого совершенно перестал соображать и снова повалился на пол. Когтистая ступня замерла над его головой, словно стараясь прицелиться как можно тщательнее и еле заметно вздрагивала. Силач судорожно перевернулся на живот и пополз прочь, одновременно борясь с приступами боли и меча во всех направлениях жадным взглядом. Ракетницы нигде не было, будто она испарилась либо и вовсе была галлюцинацией рехнувшегося человека. Занесённая для удара нога дрогнула в последний раз и решительно ринулась вниз. Великан услышал пронзительный свист рассекаемого воздуха и невольно замер. В нескольких сантиметрах от его головы из скалистой почвы взлетел фонтан каменных брызг, разметав в пространстве болезненную картечь. Дядя Дима зажурился, сам не до конца осознавая, каким образом, смог уцелеть и попытался сменить позицию, так как два раза подряд тварь вряд ли промажет.

      Сергей нырнул под растопыренные веером пальцы и ударил ничего не соображающей головой в живот Чеснокова. Внутри существа что-то щёлкнуло, будто оттянутый затвор автомата и периферическое пространство засверкало множеством красок. Послышалось шипение, но на сей раз не самодовольное, а какое-то приглушённое и болезненное. Сергею показалось, что он бредит, а может и вовсе мёртв. А краски и шипение всего лишь отходящая душа, рвущаяся на небеса сквозь томные кости, мышцы и сухожилия гибнущего тела.

      Учёный быстро отшатнулся в сторону и ощупал трясущимися руками спину, ожидая вот-вот напороться на ужасающие борозды, оставленные когтями жуткой твари. Однако ничего не было – существо даже не вспороло свитер, вернее даже не попыталось этого сделать. Тогда Сергей нерешительно глянул на своего противника, который явно пребывал в некоем подобии шока.

      Чесноков медленно выдернул один коготь из собственной груди и повернулся в сторону человека. Из образовавшейся раны сочилась голубая слизь, однако внимание Сергея привлекла вовсе не она, а свистящие кристаллы, не спеша пикирующие к ногам твари. Они оседали на влажный пол, вспыхивали языками синего пламени и мгновенно сгорали, превращаясь в серый пепел. Учёный сглотнул, не веря собственным глазам, и отступил на шаг в сторону. Он не понимал, что именно произошло, но случившееся его несказанно радовало. Скорее всего, Чесноков слишком увлёкся атакой и сам не заметил, как насадился на собственные когти, пытаясь достать поднырнувшего человека. Это было глупо, но и сама гадина была не идеальна.

      Чесноков посмотрел на Сергея и тоже попятился. Его одинокий глаз бешено вращался, словно желая вылететь из раскуроченной глазницы и прострелить человека насквозь. Однако всё внимание существа было приковано вовсе не к учёному, который внезапно сделался совершенно не нужным, словно бой заключался лишь в том, сможет ли он ранить вооружённого до зубов противника или попросту бесславно погибнет, так и не сумев придумать что-то более-менее осознанное для решения своей задачи. Первостепенная цель теперь сделалась совершенно иной и скрывалась она за спиной Сергея.