Свет над океаном

Лоуссон перестал грызть ногти, огляделся. То, что он увидел, заставило его широко открыть глаза: вся компания усердно копалась возле самой воды. Вглядевшись, Лоуссон удивился ещё более, — люди сооружали какую-то заводь с узким горлом. Даже патер Брук, подсучив широкие рукава сутаны, трудился во славу господа: он осторожно брал небольшие камни своими изнеженными белыми руками и относил их прочь, шествуя величественно и вместе с тем смиренно, как и подобает священнослужителю.

Сбежав вниз, Лоуссон схватил за плечи Киви, который, по всей видимости, распоряжался работами.

— Что это вы делаете?

Ихтиолог выпрямился, посмотрел на Лоуссона без всякого выражения и указал на узкую горловину искусственной заводи.

— Рыба.

Больше он ничего не сказал, полагая, что всё должно быть теперь предельно ясно. Ещё раз оглядев работающих, Лоуссон почувствовал неловкость. Ему следовало бы сейчас же немедленно заняться общим делом, но это было бы равносильно отступлению, падению в собственных глазах. Он готов был повернуться и уйти, но в это мгновение Киви сделал громадный прыжок и, погрузившись в воду, тотчас выскочил на берег с большой бьющейся в руках рыбой. Всё произошло так быстро, что ни Лоуссон, ни остальные не успели даже сообразить, что, собственно, случилось. Дальнейшее повергло Лоуссона в ещё большее смятение и замешательство: Киви «сделал заявку», — именно так определил бы его поступок всякий деловой человек, не только Лоуссон. Размахнувшись, он ударил рыбу головой о камень и бросил к ногам Мари.

— Нужно сварить, — сказал Киви таким тоном, как говорят у него на родине рыбаки, бросая своим жёнам какую-нибудь редкостную и вкусную морскую диковину…

Взгляд, которым Мари одарила Киви, не оставил бы сомнения даже в менее наблюдательном человеке, а Лоуссон считал себя очень наблюдательным. В Мари вдруг проглянула жена рыбака, — восторженную покорность и обожание можно было прочесть в её взгляде, чувство гордости собой, — уж не за то ли, что именно её отметил своим вниманием такой замечательный рыбак? Отважный, добрый — он и ей передаст частичку своей жизни, своей отваги…

Да, Киви «сделал заявку». Лоуссон мог бы теперь сколько угодно острить по поводу того, что Мари не удастся выполнить приказания своего повелителя, — этим уже ничего не изменишь. Он сам должен сейчас же немедленно сделать что-то такое, что перечеркнёт поступок Киви. Но что? Киви добыл рыбу. Он поймал её возле берега. Одну рыбу… О! Лоуссон наденет маску и подальше от берега поймает десяток… Тогда посмотрим!

Но ему не удалось осуществить свой план: едва он напялил на голову первую попавшуюся маску и шагнул в воду, как его остановил голос Нодара:

— Стой, парень! Ну-ка, назад!

Лоуссон задержался только для того, чтобы посмотреть на него и презрительно пожать плечами. Но едва он сделал следующий шаг, едва пригнулся, собираясь прыгнуть в волну, как Генрих схватил его за плечо.

— С ума сошёл? Нельзя!

Сдёрнув маску, Лоуссон круто повернулся.

— Какого чёрта? Почему вы меня не пускаете?

Генрих бесцеремонно положил ладонь на его рыжую макушку, с силой повернул голову в сторону океана.

— Смотри!

В нескольких кабельтовых Лоуссон увидел быстро мелькающий в волнах плавник акулы, неподалёку сверкнуло белое брюхо второго хищника.

— Тепло вулкана привлекает сюда массу планктона, — объяснил Генрих. — За ним идёт рыба, за рыбой — акулы. Теперь понял? У тебя нет ловкости Нодара или Киви. Лучше помогай нам. И если хочешь остаться жить, в будущем слушайся Нодара с первого слова.

Лоуссон швырнул маску на камни.

Да, положение у него незавидное: единственный источник пищи — океан, и тот надёжно охраняется прожорливыми хищниками. По-видимому, ему так и не удастся переплюнуть Киви. Ну и чёрт с ним, с ними со всеми! Всё равно Мари не сумеет сварить эту рыбину.

Но Лоуссон плохо знал жизнь: благодарность сделала Мари сообразительной и расторопной. Воспитанная в неге, взбалмошная, капризная девчонка только издали видела, как чистят рыбу. Она знала, что в рыбьем брюхе есть кишки, пузырь, другая гадость, при одном взгляде на которую её обычно поташнивало. А теперь она собственными руками должна их выбросить… Но для этого прежде нужно разрезать брюхо. Чем?

Мари беспомощно огляделась. Люди работали, будто не замечая её затруднений. И девушка вдруг почувствовала, что она не сможет сказать несколько самых простых слов: «Парни, дайте мне кто-нибудь нож…» Ведь нож может оказаться у Лоуссона! И она не сказала. Она взяла острый камень и принялась вспарывать им скользкое рыбье брюхо.

Наконец с большим трудом ей удалось выпотрошить рыбу. Несколько раз она больно укололась об острые кости, из указательного пальца левой руки капля за каплей сочилась кровь. С каждой секундой боль делалась всё нестерпимее… Однако Мари мгновенно забыла о ней, когда в её ушах, словно далёкое эхо, прозвучал голос Киви: «Нужно сварить».