Свет невозможных звезд

– И при этом говорите, будто получили неограниченный запас стержней?

– И это верно.

У него загорелись щеки.

– Что за игру вы ведете?

– Никаких игр, капитан.

Я наклонилась к камере в надежде, что у него в рубке транслируется моя голограмма, так что над ним сейчас склоняется мое увеличенное лицо.

– Наш механик нашел принтер нечеловеческой цивилизации, производящий пригодные к использованию стержни из любого хлама. Пока у нас хватает сырья, недостатка в горючем не будет.

– Чушь!

– Нет, правда. – Я сняла бейсболку и пригладила волосы. – И на вас тоже хватит. Так что вам пора спросить себя: присоединитесь ли вы к нам, дав своей команде шанс выжить в среднесрочной перспективе, или намерены бросаться их жизнями ради дурацкого бесполезного жеста, который ничего не изменит, разве что удовлетворит вашу гордыню и упрямство.

Мерфи разинул рот.

– С чего вы взяли, что можете разговаривать со мной в таком тоне?

– Я уже бывала в подобной ситуации. – Я отстучала на панели приказ «Злой Собаке»: вывести запись нашего противостояния с адмиралом Мендересом в Галерее. – И, как вы увидите из приложенного файла, для того парня это не кончилось добром.

«Собака», столкнувшись с решимостью адмирала пожертвовать кораблем и командой в тщеславной атаке на Мраморную армаду, прикончила его одиночным ядром прямо в рубке флагмана и тем спасла экипаж от верной смерти.

Мерфи скосил глаза, просматривая данные. На месте с записью смертельного выстрела он дернулся в кресле. Румянец с его лица немного схлынул.

– Ваша работа?

– Да.

– И вы угрожаете мне, капитан Констанц?

– Вам нужны угрозы?

Мерфи потер подбородок и обвел рубку взглядом, словно оценивая температуру в помещении. Впервые на протяжении разговора в нем мелькнула неуверенность, и сквозь наслоения выучки и права на власть стал сквозить его подлинный юный возраст. Он готов был вести своих людей в лапы смерти, но сейчас перед ними замаячил другой вариант, и команда, вероятно, о нем услышала. Чтобы не лишиться доверия экипажа, он должен был осторожно выбирать слова. От флота Конгломерата остались одни обломки, и сейчас за ним не стояло высшей власти – только тихая верность корабля с перепуганным, пьяным от страха персоналом.

– Неограниченный запас горючего?

– Да.

– И вы действительно знаете безопасное место?

– Знаю.

Он надул щеки. Еще раз обвел рубку взглядом.

– У меня есть обязанности.

– Только перед вашим экипажем. Флота больше нет, а уцелевшее население планет плевать хотело, умрете ли вы ради него. У них свои проблемы, и ваша смерть тут не поможет.

– А что «Грешник»?

– Он… он действует так, как считает нужным, – точь-в-точь как вы. Но если вы передумаете и отправитесь с нами, уверена, и он не останется позади.

Мерфи опять потер подбородок.

– Дадите мне несколько минут обсудить вопрос с офицерами?

– Конечно.

Я разорвала связь и спустилась в камбуз, где попыталась заварить себе чаю с помощью пакетика из персональной заначки, но неосторожно взяла чайник правой рукой, так что он попал в слепое пятно. Кипяток полился на стол, я выругалась. Мелочь, но она стала последней соломинкой. Год назад я была почти счастливой – если забыть о потере Седжа. Я уже пару лет служила Дому и примирилась с тем, что проживу жизнь, помогая другим, – с долгими перерывами на одиночество, когда можно будет порисовать, и почитать, и проработать все, чего навидалась за время войны. Сейчас, оглядываясь назад, я видела, каким хрупким было то довольство. Впрочем, тогда я, хоть и смотрела двумя глазами, едва ли назвала бы себя счастливой. Живущий в хорошие времена их не замечает. И только когда все пойдет прахом, мы понимаем, как нам везло.

Я кое-как вытерла стол, закинула мокрую, дымящую паром тряпку в утилизатор и решила, что чаю попью в каюте. Но на полпути по коридору, обвивающему талию «Собаки», меня застал вызов с «Мантикоры». «Злая Собака» вывела связь на стену.

– Да, капитан Мерфи.

– Капитан Констанц.

– Вы пришли к решению?

– Да.

– Пойдете с нами?

Под воротничком у Мерфи дернулся кадык.

– Да.

– И подчинитесь мне как коммодору нашего маленького флота?

– Да, коммодор. По крайней мере, пока не установим связь с уцелевшими частями флота Конгломерата.

– Справедливо.

Молодой человек стоически сохранял непроницаемую мину, но под ней я различала чуть заметное облегчение – у него расслабились плечи, шире открылись сощуренные глаза – всего на мгновение. Загнав парня в угол, я сняла с него тяжелую ношу.

– Каково будет первое приказание, коммодор?

Я сдула парок над чашкой.

– Общее собрание проведем в восемнадцать ноль-ноль. Приглашаются все экипажи и корабельные аватары.

Я увидела, как он стрельнул глазами на часы.

– А до тех пор?

– Я буду пить чай и обдумывать информацию, присланную Бошняком.

– Кто такой Бошняк?

– Ученый. Он был на борту флагмана Судак и сумел переслать нам сведения, выкопанные там в архивах.

– Что-то полезное?

– Возможно.

– А нам что делать?

– У вас полное вооружение?

– Да.