Свет очей моих (ЛП)

Пока они ели и смотрели, Шерлок поделился с Джоном историей, которую никогда раньше не рассказывал, о своём первом дне в школе-интернате, когда ему было семь. Джон улыбнулся, слушая рассказ, представляя Шерлока маленьким мальчиком. У него сжалось сердце, когда Шерлок спокойно, почти небрежно упомянул, что в этот день он впервые услышал «псих» в свой адрес.

— Жаль, я не знал тебя тогда, — сказал Джон.

Шерлок улыбнулся ему, как не улыбался никому в мире.

— У меня чувство, как будто ты знал. Как будто мы были знакомы всю жизнь, — Такие сентиментальные слова были редкими в их совместной жизни последнее время, и эта редкость сделала их ещё более драгоценными. Он наклонился вперёд, так что их губы встретились, а языки мимолётно соприкоснулись. Когда он отстранился, они оба вздохнули и принялись за еду.

Незадолго до 20:00 Шерлок собрал тарелки и чашки и составил их на поднос. Он наклонился, чтобы ещё раз поцеловать Джона, на этот раз в щёку, и пошёл домой собирать вещи.

Сирены зазвучали снова в 20:10, но Джон не пошёл в квартиру. Вместо этого он прислонился к дымовой трубе и смотрел, как загорелся Ист-энд под новой атакой.

Чуть позже он почувствовал, как две жилистые руки крепко обняли его.

— Ты не должен быть здесь, — прошептал Шерлок ему на ухо.

— Закончил собираться? — вместо ответа спросил Джон.

— Майкрофт позвонил, как только я зашёл домой, и сказал, что машина заберёт меня в девять утра.

Джон тяжко вздохнул.

— Твой брат, как всегда, рационален. — Их отношения с Майкрофтом так никогда и не восстановились после того, что произошло много лет назад. Они соблюдали вежливость, но держались друг от друга подальше. По правде говоря, не то чтобы это сильно отличалось от отношений Шерлока и Майкрофта.

— Действительно. — Шерлок стиснул его ещё сильней.

Джон запомнил ощущение от их прижатых друг к другу тел, словно не делал этого бесчисленное количество раз.

— Надеюсь услышать звонок от Рейтерс завтра. — На самом деле он не беспокоился, что его предложение не примут. Вряд ли журналистская организация воспротивится тому, чтобы один из самых известных писателей Англии освещал войну от их имени.

— Всё ещё собираешься стать журналистом невзирая на свои почтенные годы? — поддразнил Шерлок. Ну, шутил он лишь отчасти.

— Мы одного возраста, — сухо отметил Джон. — И если ты опять ударился в шпионаж для Майкрофта, я, чёрт возьми, собираюсь освещать войну.

— Я военный художник, — ответил Шерлок. Хотя они оба прекрасно знали, что в этот раз искусство служило лишь прикрытием для француза, которым он станет. Затем он куснул мочку Джона. — Тебя ждёт успех. Но обещай мне, что будешь осторожным.

Джон, не размыкая его объятий, развернулся.

— Военных корреспондентов редко вешают на рассвете, — прошептал он. — Так что это тебе стоит соблюдать чёртову осторожность. — Он куснул Шерлока в ответ, прямо в бледную шею. — Передавай привет Парижу.

Шерлок усмехнулся.

— Если Париж и вправду мой пункт назначения, то, конечно, передам.

Джон почти улыбнулся на увиливание от ответа, но не стал. Не смог. Военный художник попадёт в войска, вместо того, чтобы тайно спрыгнуть с парашюта на оккупированную территорию. Стыд и позор, что Шерлок говорил по-французски лучше многих носителей языка, этот талант сделал его идеальным для миссии.

Спустя несколько минут Шерлок, наконец, затолкал его домой. Один особенно близкий взрыв заставил их недовольно вернуться в туалет внизу. Джон прислонился к боку ванны и уставился на Шерлока.

— Твои кудряшки, — в конце концов сказал он.

Шерлок, который с полным правом (по крайней мере, так считал Джон) лелеял свои кудри и который никогда не следовал моде в выбранной им длине волос, вздохнул.

— Боюсь, придётся пожертвовать ими ради исхода войны, — ответил он.

Джон лишь кивнул. Было так глупо грустить о такой мелочи, но он не мог ничего поделать с собой.

— Боюсь, мне к тому же придётся стать рыжим, — добавил Шерлок.

Джон, конечно, всё понимал. Несмотря на усилия Шерлока, его известность с годами только росла, как узнаваемость его байронической внешности, так и его искусства, и слава, само собой, вызывала у него отвращение.

— Мне нужна такая фотография, — поддразнил Джон.

Шерлок только засопел.

Позже, когда налёт наконец прекратился, они забрались обратно к себе в кровать, которая всё ещё хранила кисловатый запах их сегодняшней страсти. Джон обхватил Шерлока, вошёл в него со сдавленным всхлипом и растворился в знакомой тёплой тесноте.

Шерлок с криком кончил, называя Джона по имени с горячностью, исполненной болью, страхом и заранее одиночеством.

Против обыкновения Джон не издал ни звука, когда излился внутри Шерлока. Затем он рухнул ему на грудь, всё ещё храня молчание.

На удивление, Шерлок быстро уснул. Или казалось, что уснул, Джон никогда не мог сказать точно. Что до Джона, то у него не было сна ни в одном глазу. Он опёрся на локоть и посмотрел на лицо мужчины перед ним. Очарованность им ни капельки не изменилась за все годы, с их самой первой встречи.

Естественно, эта мысль натолкнула его на воспоминания о Париже.