Свет погас

- Тогда, моя ненаглядная, - тут Дик усмехнулся, - я забываю, что эти дары вверены мне лишь на сохранение, и готов пустить в ход палку, лишь бы такой человек полюбил и оценил мою работу. Все это унизительно. Но, думается мне, даже будь художник ангелом, изображай он людей с полнейшим беспристрастием, он проиграл бы в мастерстве ровно столько, сколько выиграл бы в бойкости.

Мейзи рассмеялась, представив себе Дика в обличье ангела.

- И тебе, видимо, кажется, - сказала она, - что всякая похвала идет во вред работе.

- Мне не кажется. Это закон - такой же неукоснительный, как в доме у миссис Дженнетт. Да, всякая похвала неизбежно идет во вред работе. И я рад, что ты видишь это с такой ясностью.

- Мне это ничуть не улыбается.

- Мне тоже. Но... приказ есть приказ: что ж поделаешь? Хватит ли у тебя сил устоять в одиночку?

- Должно хватить.

- Милая, позволь, я тебе помогу. Мы способны послужить друг другу надежной опорой и постараемся идти только прямым путем. Нам не миновать заблуждений, но и это лучше, нежели брести на ощупь порознь. Мейзи, неужто ты не понимаешь, что я прав?

- Я сомневаюсь в том, что мы уживемся. Ремесло у нас одно, и мы друзья, но ведь дружба дружбой, а дело врозь.

- Попался бы мне под руку человек, который выдумал эту дурацкую поговорку. Наверно, сам он жил в пещере и жрал сырьем медвежатину. Уж я бы заткнул ему глотку наконечниками от его собственных стрел. Ну, что еще?

- Я была бы тебе плохой женой. Я по-прежнему думала и беспокоилась бы прежде всего о своей работе. Четыре дня в неделю со мной вообще невозможно разговаривать.

- Ты рассуждаешь так, будто, кроме тебя, никто в мире не брался за кисть. Неужели ты полагаешь, что я сам чужд беспокойства, волнений, чувства собственного бессилия? Твое счастье, если ты испытываешь все это только четыре дня в неделю. Но какая разница?

- Очень большая - если это бывает и с тобой.

- Да, и я умею это уважать. А другой едва ли сумеет. Вдруг он станет над тобой смеяться? Но тут не о чем и разговаривать. Если ты можешь так думать - значит, ты не любишь меня - все еще нет.

Прилив уже почти затопил илистые отмели, и водная поверхность не раз подернулась рябью, прежде чем Мейзи решилась заговорить.

- Дик, - сказала она задумчиво, - я глубоко убеждена, что ты гораздо лучше меня.

- Собственно, к теме нашего разговора это не относится - но в каком смысле лучше?

- Сама толком не знаю, но ты так умно говорил о работе и обо всем прочем. А еще ты такой терпеливый. Да, ты лучше меня.

Дик живо вообразил, как безотрадна жизнь обыкновенного человека. И не нашел ничего такого, что могло бы преисполнить его сознанием собственного превосходства. Он поцеловал край меховой накидки.

- Почему, - продолжала Мейзи, притворяясь, будто не заметила этого, ты видишь то, чего мне не дано видеть? Я не верю в то, во что веришь ты, и все же верю в твою правоту.

- Бог свидетель, если я и увидел хоть сколько-нибудь, то оказался способен на это лишь благодаря тебе, и я знаю, что одной тебе я мог это сказать. С тобой все на миг будто стало ясным, но я сам не следую собственным поучениям. Ты помогала бы мне... Мы одни на всем белом свете, и... ведь тебе хорошо со мной?

- Ну конечно. Ты даже представить себе не можешь, как бесконечно я одинока!

- Поверь, я очень хорошо себе это представляю.

- Два года назад, когда я еще только сняла дом, я часто бродила по заднему дворику и пыталась плакать. Но я не умею плакать. А ты?

- Давненько уж не пробовал. Но что у тебя было? Переутомление?

- Сама не знаю. Но мне казалось, будто я, безнадежно больная, нищая, умираю с голоду в Лондоне. Эта мысль мучила меня целыми днями, и мне было страшно - невыносимо страшно!

- Мне тоже знаком этот страх. Ничто не может с ним сравниться. Иногда я просыпаюсь от него среди ночи. Но ты бы не должна была знать такого чувства.

- А ты откуда знаешь?

- Это неважно. Скажи-ка, твой капитал, который приносит триста фунтов годовых, надежно помещен?

- В Национальном банке.

- Отлично. Если кто-нибудь станет советовать тебе поместить деньги на более выгодных условиях - если даже это посоветую я сам, - не слушайся. Никогда не трогай капитала, не давай взаймы ни гроша никому на свете - даже твоей рыжей подружке.

- Перестань делать мне внушения! По-моему, я не так уж глупа.

- В мире полным-полно мужчин, которые за триста фунтов годовых готовы продать душу, и женщины тоже частенько заходят поболтать и перехватить где пятерку, а где десятку: женщина забывает о совести, когда нужно вернуть долг. Береги свои деньги, Мейзи, ведь нет ничего ужасней, чем нищенская жизнь в Лондоне. Я сам немало натерпелся. Разрази меня гром, даже я изведал страх! А нужно быть бесстрашным.