Свет погасших отражений (СИ)

Я не знаю. Почему люди так боятся сказать эти три слова? Если бы они чуть меньше этого боялись, насколько меньше было бы в мире лжи. Насколько меньше было бы ненависти. Я не знаю дороги через болота, поэтому я не заведу путников в топь. Я не знаю, чего хочет Бог, поэтому я не стану жечь на костре тех, кто считает, что Он хочет чего-то другого. Я не знаю, смогу ли тебе помочь, поэтому я не стану обещать тебе помощь.

Но что я обещаю — это что сделаю все от меня зависящее, чтобы тебе помочь.

«Ты говоришь правду»

Королева помедлила, прежде чем продолжить.

«Но велика ли ценность обещаний?»

Обещания… Одновременно величайшая сила во Вселенной и самый бесполезный на свете мусор. Обещания сплетают судьбы, меняют ход истории. Брачный обет меняет историю рода, а клятва верности правителя — истории целых народов. И в то же время — ничто не забывается так легко и так часто не бросается на ветер, как клятвы.

«Думаю, все зависит от человека», — ответила Лана.

Мысленный кивок.

«Я читаю в твоих мыслях. Ты веришь в то, что говоришь. Но достаточно ли этого, решать не мне»

Королева замолчала.

«Кому же тогда?» — спросила чародейка.

«Мудрейшему. Я читаю твои мысли. Он же заглянет в самую душу. Но ты должна будешь встретиться с ним лицом к лицу»

В то же самое мгновение сквозь сознание Ланы табуном диких мустангов пронеслись чужие знания. География земель к северу от границы. Путь в горы. Пустоши с высоты полета серафима.

«Ты хочешь сказать, что я должна отправиться в Земли Порчи?» — спросила чародейка.

«Должна. И если ты говоришь правду, если ты можешь спасти мой народ, значит, тебе достанет сил спасти и саму себя»

«Это не первый раз, когда я отправляюсь в Земли Порчи», — сообщила Лана, передав королеве образ путешествия в Гмундн… и его последствий, — «Но как же люди, которых я обязалась защищать?»

Заминка. Сомнение.

Но в итоге в голове Ланы промелькнуло понятие, взятое из ее же памяти. Договор.

«Нападения серафимов прекратятся. На время. Но торопись. Я не знаю, как долго другие королевы будут верить мне. Мудрейший может приказать им подчиняться. Я — нет»

Иоланта коротко поклонилась, передавая чувство благодарности.

«И еще одно», — добавила королева, — «Возьми с собой то, что забрала у Прислужника. Мудрейший поймет, что делать»

«Спасибо за совет», — ответила чародейка.

Она передала образ церемонного реверанса, — с пояснением, что он значит. То же сделала и королева.

А затем связь разорвалась.

— Не стрелять! — уже голосом приказала Лана.

Стрелки явно сомневались, следует ли им выполнять такой приказать. Но на самую капельку дисциплина перевесила инстинкт самосохранения.

Серафимы так и не выбросили зажигательную смесь. Заложив вираж над Елизаровым Валом, твари Порчи двинулись обратно на север.

— Передайте князю: на какое-то время нападения прекратятся. Но нам нужно готовить экспедицию в Земли Порчи.

Чародейка покачнулась, уцепившись за плечо ближайшего солдата. После общения с королевой серафимов у нее все плыло перед глазами и адски раскалывалась голова. Но несмотря на это, она была довольна.

Она чувствовала, что поступила правильно.

— Это безумие.

Реакция князя Альбанского была вполне предсказуемой. И в данный момент он расхаживал из стороны в стороны в стороны по своему кабинету, силясь унять волнение по поводу услышанного.

Это был невысокий, средних лет мужчина с короткими пепельного цвета волосами, среди которых уже начали появляться первые проплешины. Одет он был в военный мундир, и даже в мирное время всегда носил с собой оружие.

Потому что на границе Порчи мирного времени не бывало никогда.

— Милорд, — высказался Роган, — Безумные времена требуют безумных решений. Вам прекрасно известна репутация иллирийских эжени, и уверяю вас, она полностью заслужена. То, что говорят чародеи, может казаться странным, но в конечном счете они неизменно оказываются правы.

— Мне известна репутация эжени, — согласился князь, — А еще мне известна репутация этой конкретной эжени. Вы не хуже меня знаете, что говорят о ней. И если вы думаете, что я доверю судьбу своей страны…

Он осекся, понимая, что только что чуть не сказал. Но было поздно.

— Договаривайте, милорд, — спокойно, но со сталью в голосе сказала Лейла, — Договаривайте, что хотели сказать.

Князь Альбанский молчал.

— Впрочем, я уже догадываюсь, — продолжала маркиза, — Вы ведь хотели высказаться о моей придворной целительнице в уничижительной форме из-за тех сплетен, что рассказывают о том, что якобы творили с ней в рабстве у Ордена.

Об этих сплетнях Лана прекрасно знала и тихо ненавидела тех, кто их придумывал. И ведь не сказать чтобы они делали это со зла. Они искренне считали себя правыми. У людей попросту не укладывалось в голове, что Килиан мог, заполучив в рабство красавицу-чародейку, так и не покуситься на её девичью честь.

У них не укладывалось в голове, что у завоевателя, палача и темного мага было сердце.