Свет погасших отражений (СИ)

— Но все-таки скажи… Мой Первый Адепт, — продолжила Ильмадика, пропустив в голос подобающее предыхание, выдававшее восхищение, — Ты уничтожил все носители информации в лаборатории, как я просила?

Иллириец закивал в ответ:

— После того, как устройство оказалось в наших руках, я установил взрывное устройство на хранилище «Иерихона». В числе прочего его создатели занимались изготовлением вакуумных бомб, поэтому взрыва оказалось достаточно, чтобы не оставить от базы даже пыли.

Владычица кивнула. Вакуумные бомбы она не любила. Ее однажды, еще во времена Заката, пытались убить с их помощью. Девять штук сбросили. Разнесли её любимый дворец вместе с ближайшим городом. А у нее самой после них остался совершенно гадостный вкус во рту.

— Прекрасно, — серьезно сказала она, — Ты не представляешь себе, как я рада этому. Ты… действительно обезопасил меня от врагов. Ты спас меня. Спасибо тебе.

Главным же в ее действиях был язык тела. Мягкие движения, выдающие уязвимость. Уязвимость, податливость. Потребность в защите и обещание награды.

Все то, что заставляет мужской разум отключиться под влиянием гормонов. Все то, что превращает мужчину в раба.

— Но я хотела бы еще кое-о чем спросить. Ты говорил с кем-нибудь о том, что нашел в «Иерихоне»?..

Адепт покачал головой, не отрываясь глядя на свою прекрасную и совершенную Владычицу.

На свою мечту.

И не понимая, к чему она об этом спрашивает.

— Нет, Госпожа. Весть о падении столицы и смерти Его Величества настигла меня в пути. Узнав об этом, я немедленно изменил курс, двинувшись в сторону Гмундна. Прибыв, я сразу же отправился к тебе.

— Я рада, — горячо заверила Ильмадика, — Действительно рада… Мой Первый Адепт.

Придвинувшись к юноше, богиня осторожно, несмело поцеловала его в губы. Ничто в ее действиях не оставляло сомнений, что он первый мужчина за много веков (если не за всю жизнь), кого она так целует. От каждого ее движения веяло трогательной беззащитностью; она призывала его взять инициативу в свои руки.

И он откликнулся. Подавшись вперед, адепт поцеловал ее — неумело, неопытно, но при этом мягко, бережно, как только и целует мужчина любовь всей своей жизни. Его руки легли, может неосознанно, ей на плечи, поглаживая ее, лаская, обнимая. Она не препятствовала ему; его прикосновения были ей вполне приятны, да и он заслужил это удовольствие.

Последнее удовольствие в его жизни.

Адепт что-то невнятно булькнул, когда почувствовал магию, которую Владычица направила в его тело. Его лицо исказилось ужасом и болью, но сделать он ничего уже не мог.

Его тело начало распадаться.

Ильмадика отстранилась от него, и больше никакой любви и нежности не отражалось в ее глазах. В прозрении смерти ее адепт видел, чем он был для нее на самом деле.

Ресурсом. Батарейкой.

— Никто и никогда не узнает, нашли ли мы Стиратель, — отчеканила Ильмадика, безразлично глядя на умирающего прислужника, — Никто и никогда не узнает, как его создать. Никто и никогда не узнает, как победить меня.

Она блаженно зажмурилась, впитывая огромное количество энергии, выработавшейся при распаде белка. Затем, снова открыв глаза, поморщилась: полуорганический суп, оставшийся от адепта, изрядно испортил ей ковер.

Впрочем, раздражение ее длилось недолго. Оставшиеся адепты с удовольствием все вычистят.

А им она скажет, что он хотел ее изнасиловать. Они поверят.

В конце концов, все равно каждого из них наверняка хоть раз, хотя бы в самые темные часы, посещали такие желания. Мужчины — они все одинаковы.

Подчас разница между тем, что они любят, и тем, что они разрушают, лишь в том, способно ли это дать им отпор.

Отдав своим слугам необходимые распоряжения и накинув на плечи широкий белоснежный плащ, расшитый золотом, Ильмадика вышла из покоев. Она направилась к дверям тюрьмы, — все-таки тюрьмы.

Как бы она ни пыталась превратить это место в свой дворец, оно все равно оставалось её тюрьмой.

Во дворе тюрьмы уже строилась ее армия. Пока небольшая: в Гмундн она взяла с собой мало солдат и еще меньше адептов. Большая часть сил осталась у Амброуса или отправилась в экспедиции, две из которых еще не вернулись. Наверное, даже у многих графов и баронов Идаволла армии были многочисленнее, чем у неё сейчас. Но оснащение, техническое превосходство компенсировало все.

В последние дни адепты под руководством Владычицы приводили в чувство производственные мощности города. Разумеется, большая часть оборудования не пережила прошедших тысялетий. Но все-таки, хватало среди Дозакатной техники и того, что строилось на века, а кое-что из деталей удалось заменить современными аналогами, слегка усовершенствованными с помощью магии.

И вот, со скрипом, тяжело, но древние автоматизированные заводы заработали вновь. Танки, боевые роботы, дальнобойные орудия, высокотехнологичное снаряжение, превосходящее даже то, что дал своему Халифату Лефевр. Авиации разве что не было: все-таки определенный предел был даже тому, что можно воссоздать с помощью магии Владык. По крайней мере, в имеющиеся сроки.