Свет проклятых звёзд (СИ)

«Рождённые утратили изначальную близость феар, получив схожесть хроар взамен утерянного единства духа. Новые поколения Эльдар походят друг на друга телами, но договориться о чём-либо не могут, несмотря на целые библиотеки словарей. Мы знаем столько слов и фраз, что ни одно книгохранилище не способно вместить всего, однако понимания между нами нет. Пробудившиеся стали Квэнди не сразу, говорить научились спустя долгие годы жизни у Куивиэнэн, но все знали желания и нужды друг друга, чувствовали, когда и как помочь, смело пользовались осанвэ, не боясь быть услышанными Айнур, не опасаясь, что кто-либо из них вмешается в беседу, выдав себя за одного из общающихся, что подслушанное используют против говорящих. Пробудившиеся — или Пробуждённые? — как, вы считаете, правильнее говорить? — были наивны, поэтому столь многих мы не узнали лично».

Началось долгое обсуждение «Пробудившихся» и «Пробуждённых». Маэглин пытался понять, проследить закономерность, разделить на группы тех, кто уверяли, будто правильнее «Пробуждённые», поскольку именно Эру Илуватар сам решил, когда его Дети должны начать жить, и открыл их глаза, и тех, что не скрывали — версия о «Пробудившихся» нравится им больше, поскольку в этом слове чувствуется свободная воля — главный дар Творца. Да, именно Эру определил время пробуждения, но команда «Подъём!» эльфам не требовалась, они просто ощутили, что готовы начать жить и начали. Сами.

Попытка понять закономерность ничего не дала, зато Маэглин заметил реакцию Келебреха на речь летописца — Авар светился так, словно побывал в Валиноре в Эпоху Древ. Через несколько дней и состоялся разговор не для посторонних ушей, однако сын Эола привык, что любые беседы ведутся не для него, поэтому с детства научился слушать запретное.

«Родство духа Пробуждённых важнее и сильнее родства тел родившихся!» — с жаром говорил Келебрех Салганту, когда тот пришёл к Рогу за очередной шкатулкой.

Маэглин удивлялся, почему глава Дома Гневного Молота позволяет другу-арфисту быть нахлебником — брать его изделия подешёвке, либо совсем даром, а потом перепродавать за золото, но в конце концов решил для себя, что для Рога дружба, пусть и ради выгоды, важнее награды за труды. Что ж, его дело.

«Я понимаю это, — сдержанно кивал, отмахиваясь золотым веером, лорд Талаган. — Понимаю как неродной по крови отец».

«Моё кровное родство с Феанаро Куруфинвэ можно оспорить, — всё быстрее говорил Келебрех, и всё больше утомлённости проявлялось во взгляде толстого лорда, — любой ведь может сказать, будто является потомком родичей Финвэ или Мириэль! И что вообще есть родство, когда речь о первых эльфах без отцов и матерей? Любой из сыновей Феанаро наречёт меня самозванцем, обвинит в попытке претендовать на земли и корону Первого Дома Нолдор!»

«Можно подумать, что ты не хотел бы стать одним из королей-Феанорингов», — с едва заметным насмешливым неверием проговорил лорд Арфист, покосившись на друга.

«Конечно, я бы этого хотел! — Авар подпрыгнул на стуле. — Ты не представляешь, насколько сильно я хочу знать устройство системы подачи воды в Химринге! Я хочу построить где-нибудь такую же или лучше! В собственном городе! Но я ведь умею отличать мечты от жизни, я знаю, что только мастерством смогу доказать…»

«Или захватить силой, да?»

«Нет!»

«А Сильмарили?» — Талаган уже не скрывал издёвки.

«Я никогда не видел их! Только на картинах. А нарисованные они не выглядят достаточно красивыми, чтобы ради них покрывать себя позором, прослыв наглым самозванцем».

«Какой же ты ещё ребёнок…»

Маэглин не сразу осознал услышанное, однако постепенно, за монотонной работой и во время неспешных прогулок в одиночестве, пришло понимание, на какое именно слабое место следует давить.

— Келебрех, — тихо откашлявшись, произнёс сын тёмного эльфа, подходя к столу, за которым Авар разбирал заготовки. — У меня есть одна идея, но я не хотел бы, чтобы Рог надо мной смеялся, поэтому не показываю ему. Понимаешь, это ногродская разработка, но мастер, начавший её, погиб во время поисков митрила, а наследники лишь посмеялись над проектом. Как и над поисками.

— Понимаю, — неохотно отозвался Келебрех, мельком взглянув на записи, — это ведь глупо — привлечёт врагов. Ты выдашь себя…

— Нет, это не для нас. А чтобы подбросить врагам, и уже они выдадут себя нам. Ты ведь встречал орков, Серебряное Копьё?

— Хочешь сказать, что они глупы, как дети?

Авар спорил, старался насмехаться, но Маэглин видел — он согласен. Конечно, признает это не сразу, но сдастся обязательно, ведь…

— Они будут светиться — такого ещё никто не делал, — выдал последний, вроде бы самый глупый аргумент племянник короля Турукано, но именно эти слова вызвали искреннюю восхищённую улыбку на лице родича Феанаро. — Не пригодятся в дело — поиграемся на турнирах.

— Есть только миг, Моргот тебя поимей! — донёсся выкрик Рога. — И все его рабы и слуги! Между прошлым и будущим! Именно он называется, да чтоб тебя, а! Жизнь! Гнись уже давай! Как надо!

Келебрех помолчал и неожиданно совершенно искренне рассмеялся.

***