Свет проклятых звёзд (СИ)

Повисло молчание. Приехавший из Ногрода мастер не мог решиться продолжить говорить, и на заросшем усами, бородой и бровями лице отражалось полнейшее смятение. Имя Брегора не просто так переводили на другие языке в значении «Свирепый», и гном не хотел, приехав в Ладрос или Фиримар, Моргот их разберёт, заработать, оказаться в тюрьме или на эшафоте. Почему же именно ему выпало это несчастье? Почему другие Кхазад спокойно селились здесь и горя не знали, а, стоило приехать самому, так началось: рыбу, видите ли, некому ловить; берег, видите ли, обваливается; дно, видите ли, грязное!

Хотелось ворчать, мол, своих мужиков что ли нет, но гном знал — их действительно маловато, а опустевшее поселение нуждается в восстановлении практически с нуля. Вот, скажите, господа — вождь и его всё более многочисленная верная стража, скажите: почему строитель подземных коридоров с семьёй, решивший на старости лет заняться дорогами и садами, должен причалы строить да сети плести?! Может, вот эту охрану и послать тут убирать развалины, а?

Всё это время молчавший старик-рыбак, едва ли не единственный житель поселения, крякнул:

— Господин вождь, прости, что говорю без разрешения, кхря, просто, кхря, тут нехорошее стало место. Нехорошее! Кхря! Омут там на окраине всегда опасный был, а теперь и подавно! Сколько там похоронено заживо! Кхря-кхря. А ведь в давние времена причал там был, твой дед его видел, вождь. Только в дурном месте его, кхряк, приладили. Молодые с него прыгали, особенно после кружки-другой, ну и всё. Кря. Убрали мы причал, в общем. Э-эх! А то жуть всякая людей пугает. Зачем оно нам?

Гном согласно кивнул, надеясь, что слова дедка убедят Брегора вообще ничего не строить в таком гиблом месте.

Вождь беорингов сощурился. Не понаслышке зная, как старость уродует разум, он пытался понять, где в речи подданного бред, а где истина.

Вдруг совсем близко тренькнули струны. Не арфы и не лютни, они прозвучали пустотой, затягивающей в бездну.

— Как тихая вода во сне,

Ты выйдешь из реки

И выльешься в мою ладонь,

Затопишь всё кругом, — глухо пропел женский голос. Обычно так звучат песни за повседневной работой по дому, когда седая хозяйка заскучала за шитьём или готовкой, а поговорить не с кем. — Ты вынесешь со дна реки

Нелёгкие слова.

Мои воспоминания

Сплетутся в кружева.

Брегор начал озираться. И без того нывшая в последнее время спина разболелась невыносимо.

— Это что?! — рявкнул он.

— А? — дедок аж присел. — Да, убрали мы причал этот треклятый! Чтоб не тонул никто больше.

— Причал? — вождь прислушался. — Я не про причал. А ну, — приказал он охране, — найдите, кто тут прячется!

— Кто прячется?! — старик не на шутку испугался. — Ой, дурное место, дурное!

«Они ничего не слышали, — подумал Брегор, вспоминая, как однажды перегрелся на солнце, и тоже померещилась песня, только тогда слова, кажется, другие были. — Или делают вид, будто оглохли».

— Все ночи и сомнения,

Что ранили меня,

Небесные создания

Укроют под водой, — продолжала напевать невидимая женщина. — Из ветреного облака

Появятся слова,

И сказочная музыка

Возникнет на глазах.

Из пламени мерцания

Исторгнутся крыла,

И голос нестихающий

Качнет колокола.

Самые страшные воспоминания начали сплетаться в упругую верёвку, затягивающуюся на горле. Невольно подумалось, что у Барахира, которого не видел уже слишком много лет, до сих пор нет детей, значит, надо бы написать дочери… Единственной живой. У неё ведь есть сын. Обучить бы его, только… Взрослый он уже, не захочет, наверняка. С другой стороны, если сказать, что станет вождём, это должно помочь взяться за книги.

Только за какие? Пользы нет от этой писанины!

— Из небыли воздвигнутся

Большие города,

Из тени и сомнения,

И медленного льда.

Толика за толикой,

Музыка за музыкой,

Капелька за капелькой,

Задержав дыхание,

Тихо и легко.

Вылетела птаха,

Испарился страх

И упал на дно.

Сердце не со мной,

Сердце не с тобой,

Сердце далеко.

«Тебя здесь нет, — мысленно заявил Брегор голосу совести, — тебя нет, Хирвен! Не знаю, где ты, но точно не здесь!»

Оставшиеся рядом стражи и старик-рыбак разом посмотрели на вождя, словно он произнёс всё это вслух. Может, так и было?

— Никого нет, только она, — притащили стражи молодую светловолосую деву с пустыми, широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.

«Как утопленница», — почему-то подумалось вождю.

— Ох, крях, это ж внучечка моя! — запричетал дедок. — Глупенькая она, вот родители с собой и не взяли! Уехали они, когда, крях, кхряк, кхря-кхря. Когда…

— Семья дезертира, — шепнул Брегор ближайшему охраннику. — Сбежали, когда на север ехать пришлось. Узнай, кто это, и пусть поймают на границе, когда возвращаться решат.

Страж кивнул. Разбираться в причинах отъезда родни рыбака, конечно, никто разбираться не планировал.

— О, ещё мужик! — обрадовалась глупая девушка, увидев молодого воина рядом с вождём. — А у меня под юбкой есть кое-что. Хочешь, покажу? Хочешь?

Старик покраснел, попытался потянуть внучку в сторону халупы, но та отчаянно сопротивлялась.

Отвернувшись от них, гном вздохнул.