Свет твоих глаз (СИ)

После обеда он еще раз похвалил мои кулинарные таланты, снова закрылся у себя в кабинете и работал там почти до самого ужина. Я сначала возилась на кухне, потом сидела на диване в гостиной, составляя меню на неделю, и слышала краем уха, как что-то бормочет ноутбук Скворцова женским голосом со странными интонациями.

Меню решила подбирать, исходя из расчета, что весит Эдуард Скворцов со всем его ростом и мышечной массой никак не меньше девяноста килограммов, а физические нагрузки имеет средние. В век интернета рассчитать калорийность блюд было несложно: хватало онлайн калькуляторов.

Приблизительные подборки блюд на неделю тоже нашлись, оставалось только исключить те продукты, которые Эд назвал в числе не самых любимых. Еды в гипермаркетах Яснодара было полно — от вполне привычной до самой экзотической. Впрочем, экзотикой я решила не увлекаться: похоже, мой хозяин предпочитал традиционную европейскую кухню.

На составление списка блюд ушло неожиданно много времени: к тому часу, когда все было готово, пора было уже браться за ужин. На вечер я решила приготовить плов со свининой. На кухне обнаружилась мультиварка. Пользоваться этим прибором я умела и знала, что плов в мультиварке получается просто отличный.

Готовить его мне приходилось не раз и не два, так что работала я механически, почти не задумываясь. Руки сами знали, что взять, как порезать и в какой последовательности загрузить в емкость. Лук. Морковка. Несколько зубчиков чеснока. Нарезанное небольшими кусочками мясо. Все обжарить, приправить, промыть рис…

А заодно подумать о завтрашнем дне — завтра мне предстоит не только готовить, но и приступить к другим обязанностям, точнее, к одной конкретной: к уборке. Запущенной квартира Эдуарда Скворцова не выглядела. Чувствовалось, что убирались в ней регулярно. Но пыль уже начала скапливаться на полках стеллажей, на подоконниках и подлокотниках.

Я прикинула: две спальни можно убрать завтра. Заодно навести порядок в ванной комнате и в туалете на втором этаже. Во вторник можно будет убрать две другие спальни и коридор. В среду спущусь на первый этаж, приберусь на лестнице, в кабинете Скворцова и в гостевой спальне. На четверг останутся гостиная и санузел. Пятницу можно будет посвятить смене полотенец, постельного белья и стирке.

Где-то за час до ужина Эдуард вышел из кабинета, устроился в гостиной на диване. Диван спинкой отделял зону кухни от гостиной. Эд уселся боком — так, что я могла видеть его профиль.

— Как успехи? — поинтересовался нейтрально.

— Ужин будет готов к семи, — отчиталась я. — И еще: меню на следующую неделю…

— Озвучивай, — Эдуард усмехнулся, но как-то без веселья. — Вижу, без моего одобрения все равно не обойтись.

— Потому что я хочу быть уверена, что ты не отправишь в ведро то, над чем я колдовала несколько часов! — похоже, я вложила в эти слова больше горечи, чем собиралась.

— Так поступал твой бывший муж? — проявил неожиданную проницательность Эд. И по моему молчанию догадался, что попал в точку. — Клянусь, Ника, я не стану так поступать! Возможно, тебе кажется, что я — избалованный маменькин сынок, но, поверь, это не так!

— Я и не думала… — мне стало неловко: действительно, ну, почему я постоянно жду, что Эдуард начнет вести себя, как мой супруг, от которого я сбежала? Скворцов ведь совсем другой человек!

— Тогда давай, рассказывай, чем собралась баловать меня на следующей неделе. А потом, Ника, у меня к тебе будет серьезный разговор…

Что? О чем разговор?!

Сердце ёкнуло. Дыхание перехватило. Я уронила блокнотик с записями и уставилась на Скворцова во все глаза. Какое «баловать»? Может, вообще готовить ему больше не придется!

— А может, сначала серьезный разговор? — выдохнула умоляюще.

17. Эдуард. Работа над ошибками

На обиженных воду возят и балконы падают. Этому меня научил на заре моей юности друг отца, владелец компании «Нафта Крафт», Алексей Витальевич Зорин.

«Запомни, Эд, — внушал он мне, девятнадцатилетнему пацану, рискнувшему замутить свой первый бизнес, — никогда слишком обидчивый человек не станет успешным дельцом! В бизнесе каждый сам за себя, и думает в первую очередь о собственной выгоде. Да и в обычной жизни, чем меньше ты ждешь и требуешь от окружающих, тем меньше у тебя поводов на них обижаться!»

Когда Вероника вдруг ляпнула про сиделку — я в первый момент чуть не сдох сам. Во второй — чуть не убил дуреху. Вовремя убрался к себе в кабинет. Открыл окно, начал вдыхать полной грудью прохладную сырость. Дышал так, пока не отпустило. Пока в голове не перестала плавать кровавая муть, а пальцы — сжимать до скрипа белый пластик подоконника.

И вот, когда ко мне вернулась способность мыслить ясно, я спросил себя: откуда такая бурная реакция? Почему слова домработницы меня так задели?

«Потому что в них слишком много правды! — подсказал внутренний голос. — Правды, которую ты не хочешь признавать».