Свет твоих глаз (СИ)

— Умница! — захотелось поддержать Веронику. И даже поблагодарить. — Сразу к делу перешла. Мне нравится твоя решительность. Завтра обещаю уладить вопрос со школой и наметить расписание занятий.

— Хорошо. Ужин готов. Накладывать? — Ника удачно перевела разговор на более спокойную тему.

Я пересел с дивана за стол, получил из рук Вероники тарелку плова. От блюда исходил острый и пряный запах специй и мяса. Рот тут же наполнился слюной.

— Приятного аппетита, — пожелал я Нике, которая пристроилась напротив.

Зачерпнул вилкой немного риса, закинул в рот и зажмурился от удовольствия. Зернышко к зернышку! Рассыпчатый, в меру сочный — плов был восхитителен. В ресторане грузинской кухни — и то такой вкуснятины не пробовал!

— И тебе, — без особого энтузиазма отозвалась Ника.

Похоже, она все еще была под впечатлением от новости, которую я на нее обрушил.

Такой же задумчивой и молчаливой Вероника оставалась и во время очередной прогулки с Найджелом, на которую я ее снова вытянул, и после. Впрочем, как только мы вернулись, она загрузила посудомойку, извинилась и ушла наверх, к себе в спальню. Это меня огорчило: я бы предпочел, чтобы Вероника провела остаток вечера со мной.

«Она не нанималась тебя развлекать, Скворцов!» — пришлось напомнить себе строго.

Это было правдой, но на душе стало тоскливо. Несколько часов перед телевизором, который даже толком не посмотреть — такое себе удовольствие. Но другое мне все равно не светило.

18. Вероника. Золотые сети

В Найджела я влюбилась с первого взгляда. Еще когда впервые увидела его, стоя на пороге Скворцовской квартиры. Лабрадор скромно выглядывал из-за угла, терпеливо дожидаясь команды хозяина подойти, познакомиться, поздороваться.

В том, чтобы пройти несколько уроков и научиться общаться с Найджелом немного лучше, я не видела никаких проблем. Смущало другое. Слишком легко простил меня Эдуард. Не просто простил — пожалел, утешил. В тот момент я прильнула к своему хозяину, как к единственной надежной опоре — других в моей жизни не осталось. И было так соблазнительно довериться полностью, позволить себе привязаться к мужчине, который сумел понять и простить!

Вот только… однажды я уже доверилась — и поплатилась за это. Не повторится ли все снова? Второй раз наступать на те же грабли не хотелось! А за то, что это именно грабли, было слишком много доводов. Эдуард ведь не согласился уничтожить контракт, по которому я должна ему ребенка — или огромную неустойку! Да — принял на работу. Да — доверил карту, посадил за руль своего джипа, позвал на прогулку. Теперь вот решил отправить на учебу в школу поводырей.

Все это выглядело слишком хорошо, чтобы быть правдой. Исподволь меня начало одолевать ощущение, что я попала в грамотно расставленные сети. В золотую паутину хитроумного паука. Эта паутина уже начала стягиваться, а у меня не было сил, чтобы вырваться, улететь, унести ноги.

Да и… куда бежать?

У меня больше нет жилья. Нет другой работы. Тех денег, которые я выручила за продажу маминой квартиры и своей машины, не хватит, чтобы покрыть даже четверть от суммы той неустойки, которую взыщет с меня Скворцов в случае расторжения контракта.

Все, что я могу сделать — это попытаться найти другую работу здесь, в Яснодаре. Если повезет, то к работе будет прилагаться какое-то жилье. Да! Пожалуй, поиском другой работы я все-таки займусь. Решив так, я вдруг почувствовала себя предательницей — так, будто я уже обещала Эду, что буду служить ему вечно, верно и преданно.

Все эти мысли настолько угнетали меня, что разболелась голова. Даже вечерняя прогулка не помогла избавиться от этой боли. Поэтому, снова оказавшись в квартире Скворцова, я быстро закончила уборку на кухне и, пожелав хозяину добрых снов, спряталась у себя в спальне. Пара таблеток — одна от головной боли, другая — от бессонницы, — и я улеглась в постель.

Снотворное подействовало быстро. Ночь пронеслась мимо курьерским поездом. Настало утро понедельника.

В шесть пятнадцать сработал будильник. Я прослушала повторяющийся сигнал три раза: на удачу. Потом отключила таймер, привела постель и себя в порядок и пошла готовить завтрак.

Скворцов в сопровождении Найджела спустился минут на двадцать позже меня.

— Хорошо выспалась? — спросил вместо «здравствуйте».

Вид у хозяина был помятый и какой-то недовольный.

— Спасибо, сносно.

— Рад за тебя. Мы с парнем на прогулку. — Он быстро обулся, натянул на широченные плечи потертую кожаную куртку, пристегнул собаке поводок и, не сказав больше ни слова, ушел.

Гадать о том, что это было, я не стала. Мало, что ли, у Эдуарда поводов быть недовольным жизнью?

Быстро почистив пару картофелин, я взялась натирать их на крупной терке для свеклы: по плану, в это утро я собиралась потчевать Эда картофельной запеканкой с овощами и сыром.

Работа была в самом разгаре, когда меня насторожил посторонний звук. Доносился он со стороны входных дверей. Я отложила очередную картофелину и, вытирая руки бумажным полотенцем, пошла на дребезжание и негромкую, но бодрую мелодию.