Свет утренней звезды

Рука замирает на мгновение, крылом зависнув в воздухе, и вдруг опускается, молниеносным рывком разрывая на мне одежду. Суровое лицо прорезает странная улыбка — хищная, жадная, плотоядная. Взгляд скользит по моей шее, спускается на грудь, задерживается на ней, долго и обстоятельно, словно пробует на вкус, и меня бросает в жар от его практически осязаемого прикосновения. Я чувствую себя такой маленькой и слабой перед его необъятной мощью. Обнаженная и обездвиженная, я испытываю лишь стыд, горечь и бессилие. Глупые слезы. Они скатываются по щекам раньше, чем я успеваю заставить себя остановить их бесполезный поток. Оддегир вскидывает бровь, осторожно слезает с меня, и дальше происходит что-то непонятное: он ложится рядом, заворачивая меня в кольцо своих огромных рук, оплетает ногами, обволакивает в кокон сильного, горячего тела. Свечи гаснут, как по волшебству, как будто невидимый дух подошел и задул их все разом.

— Спи, — тихо произносит он.

Мощная грудь тяжело вздымается, упираясь мне в спину, и его дыхание шевелит волосы на затылке. Тишина, такая плотная и густая, захватывает в плен наши тела, и ее священное безмолвие нарушает только ветер, завывающий зверем за окнами, и стук моего испуганного сердца. Что происходит? Что нужно от меня этому жуткому мужчине? Почему остановился? Зачем медлит? Я нервничаю еще больше, потому что не знаю, чем закончится для меня эта передышка.

Я не знаю, сколько прошло времени, мне казалось что много. Я лежала тихо, как мышь, страшась лишний раз пошевелиться и вздохнуть. Оддегир спит, или мне кажется, что спит? Размеренное дыхание опаляет мое обнаженное плечо, я сглатываю жесткий комок в горле, а потом осторожно вытягиваю руку, пытаясь натянуть на себя обрывки изодранного сартана. Это было ошибкой. Неуловимое движение, и демон, перехватывая мои ладони, нависнув надо мной, хрипло выдыхает:

— Нет, синеглазая, спать рядом со своим мужем ты будешь такой, какой тебя привел в этот мир создатель.

— Мне холодно, — сердито жалуюсь я.

— Правда? — он вопросительно смотрит на меня. — Скоро будет жарко, — лицо мужчины вдруг опускается так близко, что я вижу свое отражение в серебряных озерах его глаз, а потом словно высеченные из камня губы невесомо касаются моих. Это удивительно, но они такие нежные и мягкие. И его воздушные поцелуи порхают по моему лицу, как легкокрылые бабочки. Откуда в таком сильном и большом человеке столько легкости и грации?

Огромные ладони захватывают мою голову, не давая увернуться, длинные пальцы зарываются в волосы, и на меня обрушивается огненная лавина по имени Ярл Харр. Его губы повсюду. Безудержно-неистовые, они трогают, умоляют, ласкают, обжигают. Я не понимаю, что происходит. Сердце выпрыгивает из груди, бьется о ребра, захлебываясь в агонии. Мое тело под ним начинает плавиться, изнывая в сладостном томлении, пронизываемое накатывающими жаркими волнами. Рука оддегира внезапно оказывается у меня между ног, и я вскрикиваю от дерзости ее прикосновения.

— Шшш, — улыбаясь шепчет он, накрывая губами мои губы. — Ты мокрая, синеглазка, и такая горячая. Согрелась?

Я не просто согрелась, мне казалось, что мое тело пылает. Еще немного, и кожа начнет дымиться и искрить.

— Дда, — еле слышно отвечаю я.

— Хорошо, — удовлетворенно вздыхает он, переворачивается на бок и подминает меня под себя. — Спи.

У меня пылают щеки и уши, кровь гулко стучит в висках, все тело словно подогретая свеча: липкое, вязкое, не мое. Что он со мной сделал!? Как вообще можно спать после такого? Но я испуганно молчу, не смея перечить или шевелиться. И плевать, что я совершенно голая, и между нами только шелк его одежд, лишь бы он не стал целовать меня снова, потому что больше собственной наготы я боюсь реакции своего тела на его прикосновения.

Я не поняла, как уснула, просто в какой-то момент, стала выпадать из реальности, срываясь в темноту. Наверное, накопившаяся за день усталость оказалась сильнее меня, веки перестали меня слушаться, они стали такими тяжелыми, словно на них железные цепи повесили, а потом я просто провалилась в топкие объятия ночи. Навеянный произошедшим, мне снился сон: что-то огромное нависло надо мною черной тенью. Тень накрыла мое тело собой, вспыхнула искрами света, и взлетела в воздух сотней разноцветных мотыльков. Они порхали вокруг, еле слышно шелестя тонкими крыльями, невесомо касаясь царапин и синяков на моем теле. Эфемерные и воздушные, они целовали мою кожу, убирая боль, кровоподтеки и раны, превращая их в осыпающиеся на постель алые лепестки роз. Сладкий дурман опутал меня теплыми сетями, побежал по венам горячей рекой, и я выгнулась радугой навстречу снизошедшему блаженству. Бабочки вспорхнули все одновременно, осыпавшись золотой пылью в танцующий солнечный круг, а потом из него появилось таинственно улыбающееся лицо повелителя песчаных демонов.