Свет утренней звезды

— Лорелин Аурелия, — выпаливает глава миссии, протягивая мне бумаги. — Это официальная нота Альянса, с требованием вернуть девушку, согласно букве закона.

— Отдашь Лорелин Аурелию послам и извинишься, — приказываю Тахару.

— Я не могу этого сделать. У меня нет девушки, — ехидно ухмыляется Айгард.

— И где она? — обманчиво бесстрастно спрашиваю у сопляка.

— Вы так неосторожно, повелитель, вчера забрали ее себе, — злорадно сообщает Тахар, искоса поглядывая на легата. — Это рабыня Лора. Та девушка, которую вы вчера забрали из тотама и есть Лорелин Аурелия.

В отторуме становится тихо, как в долине смерти. Теперь глаза всех эордов и послов устремляются на меня в молчаливом ожидании ответа.

Я смотрю на них и внутри меня поднимается багровая волна ярости, там все вопит «Не отдам! Она моя!». Несколько минут смотрю в пол, ожесточенно обдумывая, что сказать главе миссии, а затем, сжав руками подлокотники кресла с такой силой, что они осыпаются мелким крошивом, откидываюсь на спинку, переводя дыхание. Не знаю, каким было мое лицо, когда я поднял голову, но от меня отшатнулись и легат, и Тахар. Я смотрел в глаза перепуганного посла, и постепенно успокаивался.

— Отец девушки прибыл с вами? — изобразив что-то наподобие улыбки поинтересовался я.

— Нет, он ждет вашего решения на Эугеде. Он слег после похищения дочери, — лицо главы миссии скорбно сморщилось, явно пытаясь разжалобить меня, изобразив весь трагизм ситуации.

— Мне не хотелось бы вас огорчать, но вернуть девушку не предоставляется возможным, — громко и безмятежно заявляю я. — По той простой причине, что Лорелин Аурэлия моя жена.

Бумаги вываливаются из рук ошеломленного посла, устилая супени у моих ног белым ковром. Дипломаты и эорды вскакивают с мест, изумленно пялясь на меня.

— Тотамная, — всовывает свой мерзкий язык Тахар. — Ты взял ее не по обряду, можешь и отказаться.

Сученок. От чего мне хочется ударить его головой об пол, как синеглазая делала это с его сестрой? А хорошая идея. Уйдут послы, так и поступлю.

— Видишь ли, Айгард, — спокойно отвечаю нагло скалящемуся щенку. — Я бы наверное так и сделал, если бы ночью не консумировал наш брак. Возможно, она уже носит мое дитя. А здесь в действие вступает другой параграф закона, не так ли, легат? — мило улыбаюсь побелевшему послу. — Если пленная женщина из мира, входящего в Альянс, зачала от оддегира, она остается рядом с отцом ребенка до его рождения, и если на то ее воля, после этого она может быть свободна. Но младенец принадлежит отцу.

На лбу легата выступает испарина, он затравлено озирается по сторонам в поисках поддержки. Но ответом ему служит лишь гробовая тишина и хмурые взгляды оддегиров.

— У меня есть предложение к правителю Эугеды, — нарушаю безмолвие, царящее в отторуме. — С сегодняшнего дня я составлю и подпишу договор «о вечном мире» с Эугедой. Вне зависимости, будет ли входить в альянс этот мир, или нет, он является неприкосновенным и полноправным партнером Оддегиры. А так же избавляется от уплаты дани и налогов.

В толпе послов начинается разброд: одни бурно радуются — очевидно, это и есть представители Эугеды, другие ошеломленно молчат.

— И еще, — добавляю я. — Хотел бы лично видеть своего тестя, и засвидетельствовать ему свое уважение и почтение. Более того, вы можете сообщить ему, что его дочь в безопасности, и с ней обращаются, как с истинной тэйрой и женой повелителя. Так как, вы говорите, его зовут? — как бы между прочим спрашиваю растерявшегося мужчину. Несколько секунд он глупо хлопает глазами, пытаясь сложить что-то в своей голове, а затем, заикаясь, произносит:

— Асторн, повелитель Ярл. Отца вашей жены зовут Эллауд Асторн.

Асторн, значит. Лорелин Аурелия Асторн. Неужели синеглазую и вправду так зовут? Лорелин Аурелия… Почему у меня такое чувство, что это имя я уже встречал раньше? Нет, точно встречал! Только вот где?

— Если вам больше нечего мне сказать, почтенный аллез, жду посланников и правителя Эугеды для подписания договора, — я поднимаюсь с места, давая понять, что синклит окончен.

Легат потеряно пятится, потом, опомнившись, кланяется, и вскоре миссия Альянса Ррайд, шумно переговариваясь и живописно жестикулируя, покидает помещение отторума. Нет сомнений, я своим предложением сегодня сломал их четкий слаженный механизм. Теперь правитель Эугеды ни за что в жизни не станет требовать девчонку обратно. Более того, костьми ляжет, чтобы она, не смотря ни на что, осталась здесь и со мной.

— Тахар, а ты куда собрался? — недобро бросаю в спину собирающемуся улизнуть щенку.

— Я думал, собрание закончилось, — он смотрит на меня из подо лба, злобно прищурив свои наглые глаза.

— Для тебя оно только начинается, — смотрю на него в упор, и чувствую, как растущий внутри меня гнев сплетается с рвущейся наружу силой. — Тебя не учили не вмешиваться в чужие разговоры и дела?

Гаденыш вспыхивает, как лучина, и яростно шипит:

— Неизвестно, понесла ли от тебя рабыня. И если нет, тебе придется отдать ее лиге!