Свет в алтаре

Я прошла в соседнюю комнату. Остановилась в дверях. Николай сидел у окна и читал «Вестник Европы», подпирая кулаком высокий лоб. Тикал маятник настенных часов – тише моего сердца. Подойти – не подойти. Обратиться – не обратиться.

– А что вы читаете?

– Русский перевод Кострова Гомеровой «Илиады».

– Могу ли я просить вас о помощи?

Николай отложил журнал:

– Да.

В воздухе качался кисло-медовый запах отцветающих лилий. На угасающем небе чернели силуэты дубов – словно театр теней. Двигая окуляр, Николай весело говорил со мной:

– Сестрицы послушны. А мы с братом моим резвились до полуночи. Как папенька уезжал – так ни маменька, ни гувернёры не могли нас уложить спать.

Я смотрела ему в спину. Сборки рукавов рубашки, лелеющий крепкое плечо шёлк… Нити поблёскивали в рубчиках на белом жилете. Он был невысокого роста, как и я. Не худой, но стройный и как будто лёгкий.

Моя ладонь коснулась тёплого воздуха за его спиной… Николай повернулся – поймал мою руку. И положил на холодную бронзовую шестерёнку под трубой.

– Так вы можете поворачивать телескоп. Сейчас он направлен на комету.

Мои глаза не хотели видеть комету – они провожали уходящего Николая. И я молилась, чтобы он этого не заметил.

***

Осенью семья переехала в  Петербург – в родовой особняк. Оба старших брата поступили на службу в гвардейский пехотный полк.

В начале Рождественского поста Николай получил чин прапорщика – и офицерские эполеты зазолотились на его плечах.

Мы прогуливались с ним по коридорам и залам в час обеденного сна девочек. Николай смотрел картины голландских пейзажистов – я слушала его голос, содрогающий колонны и моё дыхание:

– Помните, как вы говорили, что мечтали выучить древнегреческий язык? А я так до сих пор и не успел понять, о чём мне мечтать. За меня с рождения наперёд всё решили родители: какие науки изучать, в каком полку служить. Я ни в чём не нуждался. Правду сказать, лет пять тому назад мне хотелось отправиться с удочкой на дикое озеро и поймать большую-большую озёрную форель.

– Ого куда занесли вас мечты! – улыбнулась я.

– Но это я совсем немного мечтал. И перестал. Думать надо было о служении отечеству и учиться… Французский, древнегреческий, латынь… А, если вы хотите, так у папеньки в библиотеке есть книги об истории и грамматике древнегреческого языка. Пойдёмте!

Он торопился, перебивал самого себя – я не успевала отвечать ему.

Я вошла за ним в библиотеку и остановилась в дверях: увидела его матушку с иглой и пяльцами на диване у мраморного камина. Ласковые глаза: вот-вот улыбнётся…

– Николай, поди сюда! – послышался голос тайного советника из-за стопки книг на письменном столе.

Николай подошёл.

– Вот, возьми собственные деньги тебе и брату, под твою ответственность. Знаю, что вы не расточительны, но всё же напомню. Если случится война, нам придётся терпеть нужду. А потому прошу вас быть бережливыми. В другой раз я не смогу дать вам денег раньше января.

Придётся терпеть нужду… А я ещё утром собиралась просить хозяйку выдать мне жалованье на месяц вперёд.

Не дождавшись Николая, я вышла из библиотеки в соседнюю маленькую гостиную. Николай выбежал за мной.

– Возьмите книгу.

– Спаси Господи, – ответила я его губам. Выше смотреть я боялась: вдруг он заметил бы в моих глазах…

– Я не решилась просить у вашей матушки двойное жалованье. Хотела послать домой подарки братьям и сёстрам к Рождеству.

Кому же пожаловаться, если не ему?

– Сколько детей у батюшки вашего?

– Семнадцать. Пятнадцать родных и две сиротки приёмные.

– Возьмите, – Николай протянул мне сто рублей ассигнациями. – Мне хватит и пяти червонцев.

– Да не надо…

– Вы боитесь, не побранит ли меня папенька? – Николай вложил деньги под переплёт. – Папенька похвалил бы.

Это было накануне Введения во храм Пресвятой Богородицы. На Праздничной Литургии читали Евангелие от Луки. А у меня в голове вертелось другое: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе…» Как будто о нём....

Николая не было с нами. Он отмечал этот праздник за одним столом с Царём. Первый раз. Но мне он виделся рядом. В правой мужской половине домовой церкви. И свет в алтаре… Как в тот день Крещения Господня, когда мне было шесть лет…

…ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.1

О деньгах Николай забыл. А я не осмелилась напомнить. Не узнал он, что батюшка с матушкой купили моим братьям духовные книги, а сёстрам – ткани. В приданое, и так. А малой я сшила платьице сама: чёрное в белую клетку. Длинное, в складочку. Она сохранила его на память – своё первое в жизни платье.

***      

В марте 1812-го года гвардия получила приказ отправиться к западной границе.

В день накануне выступления в поход я долго не могла уложить волосы. Руки не слушались меня. Я торопилась. Я должна была вовремя привести девочек к завтраку.

Закрепив узел, я пошла будить моих воспитанниц. Шпильки впивались в затылок. Я остановилась в зале у окна. В стекло косило лучами утреннее солнце. Глядя на своё отражение, я вытащила шпильки и принялась заново закручивать узел.