Свет в августе; Особняк

Так и живет Хайтауэр в полной изоляции от общества, от жизни. Единственный человек, с которым он общается, это Байрон Банч, простой, немудрящий человек, старающийся честно и тихо пройти свой путь, никому не причиняя зла. Он не бежит от жизни, но сторонится ее, он нашел, как улитка, свое убежище, свой духовный покой и уверен, что так и проживет до конца дней своих. Но жизнь властно врывается в тесный мирок Байрона Банча в образе молодой беременной женщины Лины Гроув, добравшейся от Алабамы до Джефферсона в поисках человека, соблазнившего ее и сбежавшего.

История Лины Гроув занимает в романе сравнительно малое место, являясь, по существу, только обрамлением книги. Но для Фолкнера важно было не количество страниц, отведенных Лине, а тот глубокий смысл, который несет в себе этот образ, тот свет, который он отбрасывает на другие человеческие судьбы, собранные в этом романе. Говоря о творческой истории романа «Свет в августе», Фолкнер утверждал: «Эта история началась с Лины Гроув, с образа молодой женщины, у которой ничего нет, беременной, твердо решившей найти своего возлюбленного. Эта идея возникла из моего восхищения перед женщинами, перед мужеством и выносливостью женщин. По мере того как я рассказывал эту историю, я все больше и больше влезал в нее, но это главным образом история Лины Гроув».

Представляя на первых страницах романа Лину Гроув, Фолкнер пишет: «Она смотрит спокойно и любезно — молодая, миловидная, бесхитростная, доброжелательная и живая». В этой характеристике главным является слово «живая». Это определяющая черта Лины — в ней все естественно, она живой, ясный человек, не отягощенный грузом предрассудков, воспитания, религиозных предубеждений.

Фолкнер поднимает естественность Лины Гроув до символа. Выступая перед студентами Виргинского университета, он говорил о Лине, что в ней «есть нечто от язычества — приятие всего, желание иметь ребенка, которого она отнюдь не стыдится, — не важно, есть у него отец или нет… что касается ее, то ей и не особенно нужен для ребенка какой-нибудь отец, не более, чем женщинам, рожавшим от Юпитера, нужен был дом или отец ребенку».

Лина Гроув олицетворяет саму жизнь с ее земными радостями и печалями. В отличие от других героев романа, Лина приемлет жизнь, в Лине нет никаких комплексов, она не испытывает сомнений, она доверяет людям и не ждет от них ничего дурного. И люди, с которыми она сталкивается на своем пути, невольно подпадают под обаяние этой простоты и бесхитростности — они отвечают ей добром, помогают ей. В этом смысле дорога Лины Гроув служит антитезой дороге Джо Кристмаса. Если его дорога была непрекращающимся бегством от себя и от людей, то дорога Лины Гроув — это все новые и новые добрые контакты с людьми. Она вовлекает встречающихся ей людей в свою орбиту, самим фактом своего существования она заставляет людей приобщаться к жизни.

Именно это и происходит с Байроном Банчем. Повстречав Лину Гроув, он невольно начинает принимать участие в ее судьбе. И несмотря на то, что у него есть еще возможность выбора, Байрон Банч незаметно для себя оказывается все более и более причастным к жизни и втягивает в эти земные дела и Хайтауэра, который понимает, что эта молодая беременная женщина разрушает стены, которыми он сам и Байрон Банч отгородили себя от жизни. Хайтауэр боится нового соприкосновения с жизнью. «Я купил непричастность, — уговаривает он себя. — Я заплатил за это. Я хотел лишь покоя, я уплатил их цену, не торговался».

Однако жизнь в лице Лины Гроув берет свое, и Хайтауэр, вопреки своему внутреннему сопротивлению, вынужден соприкоснуться с жизнью. Ему приходится принимать роды Лины Гроув, и его сопричастность рождению ребенка, нового человека, наполняет Хайтауэра неведомым ему доселе чувством, согревает его сердце, — «волна, прилив чего-то, почти горячего, почти торжества, накатывают на него». Лина Гроув предстает в мыслях Хайтауэра символом жизни, продолжения рода. «Ей придется рожать еще, и не одного, — он вспоминает молодое, сильное тело, даже там, в родовых муках, сиявшее мирным бесстрашием. Не одного. Многих. В этом будет ее жизнь, ее судьба. И, мирно повинуясь ей, доброе племя будет заселять добрую землю; из крепких этих чресел без спешки и суеты произойдут мать и дочь, но теперь — порожденные Байроном».

Вовлеченность Хайтауэра в земные дела простирается еще дальше и оборачивается трагедией, когда пойманный в конце концов Джо Кристмас в наручниках вырывается от своей стражи и бежит в дом Хайтауэра и тот, в отчаянной и безнадежной попытке спасти его от преследующей толпы линчевателей кричит им, что Кристмас провел ту ночь, когда была убита Джоанна Берден, у него.