Свет в глубине

– Послушайте, – сказал Харк, – не знаю, правильно ли вы поступили. Вам вообще не стоит меня спрашивать. Обычно я принимаю глупые решения. Но я рад, что боги мертвы. Я рад, что они стали всего лишь материалом, из которого делают окна, мосты и лекарства. Рад, что мы свободны, даже если распоряжаемся своей свободой по-дурацки. Возможно, иногда правильных решений не бывает. А есть лишь множество неверных решений, и приходится выбирать то, которое вам по силам и с которым вы могли бы жить, не изменяя себе. Возможно, не попытайся вы убить богов, вы не остались бы Квестом.

– Возможно, – мягко сказал Квест и слегка улыбнулся, словно мысль была утешающей.

Через несколько часов Квест, архипредатель и тайный зачинщик Катаклизма, тихо, во сне, покинул этот мир.

«– Нужно рассказать всем правду, – заявила Селфин через несколько дней после смерти Квеста. – Теперь правда не навредит твоему другу-священнику».

Выздоровление Селфин заняло больше времени, чем у Харка, потому что она касалась богосердца, когда его мощь была удвоена Подморьем. Селфин перенесла несколько импульсов-ударов. Даже сейчас под рыжими веснушками ее кожа оставалась бледной.

Беседы Харка и Селфин тоже изменились. Оба словно проникали в мысли друг друга, как это бывает у старых друзей. Они вместе боролись с богом в Подморье. Те, кто в этом не участвовал, не могли понять их. Взаимопонимание было отдушиной для обоих. Друг для друга они были земляками, встретившимися на чужбине.

«– Сначала нам нужно поговорить с губернатором», – ответил Харк.

«– Он нас не примет», – усомнилась Селфин.

Но она ошиблась. Губернатор тотчас ответил на их послание. Через три дня они уже были на Ледиз-Крейве и пили чай в его резиденции. Издалека губернатор всегда выглядел впечатляюще: яркий камзол, белая остроугольная бородка. Но, встретив его лицом к лицу, Харк был поражен, увидев, что тот похож на белку – старую, жирную, умную белку, с тонкими губами и проницательным взглядом. Он был в бархате, как и подобает губернатору. Но крепкие башмаки были вытерты и обшарпанны, и Харк подумал, нет ли у него под камзолом пистолетов.

– Я как раз хотел поговорить с вами обоими, – начал губернатор и улыбнулся, прищурив глаза. – Как нам теперь с вами поступить?

Прозвучало зловеще. Так, словно они – проблема, которую нужно решить.

– Дать нам обоим много наград? – с надеждой предложил Харк. – И… освободить меня от кабалы?

– Мм… – промычал губернатор, подмигнув, а это могло означать все что угодно. – Что ж, от кабалы тебя можно избавить. Я скоро конфискую всю собственность Вайн, включая тебя. А в своей записке она просила отпустить тебя на свободу.

– Что с ней будет? – вырвалось у Харка.

Он так и не разобрался в своих чувствах к Вайн. Она была жестокой, безответственной и определенно немного не в себе. Однако по своим эгоистическим причинам она дала Харку новую жизнь и открыла новые возможности.

– В тебе говорит голос неуместной преданности? – спросил губернатор. – Не волнуйся, Вайн слишком полезна, чтобы утопить ее в гавани как предательницу. Однако придется приглядывать за ней, так что… Я приговорю Вайн к кабале на следующие пятнадцать лет, а потом куплю ее на Оценочном.

– Кто-то еще может торговаться за нее, – заметила Селфин. – Лига или кто похуже.

Она говорила вслух и читала по губам с тех пор, как вошла в дом губернатора, мало того, она не просила, чтобы разговор шел на языке жестов. Харк не поинтересовался почему, но посчитал, что причиной была гордость и важность сегодняшнего события.

– Не посмеют, – заверил губернатор и съел очередное медовое пирожное. – Итак… ваши награды.

Он проницательно взглянул на Селфин:

– Мне очень жаль, но я не могу отдать вам субмарину.

– Субмарину? – не поняла Селфин.

– Ваша банда наверняка хочет присвоить останки «Вопящей морской бабочки», – любезно пояснил губернатор. – Мать послала тебя сюда, чтобы просить об этом, не так ли? Прошу прощения, но она должна отдать нам субмарину. Судно принадлежало Вайн, поэтому я конфискую его вместе с остальным имуществом.

Селфин медленно покачала головой.

– Я больше не состою в материнской банде, – коротко ответила она.

Для Харка это было новостью. Только сейчас он заметил, что Селфин выглядела угрюмой и явно была не в настроении.

– Она выяснила, что я предала банду, – продолжала Селфин тем же холодным деловитым тоном. – И отреклась от меня. Я не член ее банды и больше не член семьи. Вам придется поговорить с ней насчет субмарины.

Взгляд Селфин был ясным и вызывающим. Возможно, она не заметила, что в конце речи ее голос дрогнул.

– Ясно, – кивнул губернатор, слегка нахмурившись. – Мне жаль это слышать. – Как ни странно, судя по интонации, он говорил искренне. – Хочешь, я поговорю с ней и заступлюсь за тебя?

– Нет, – отрезала Селфин, едва губернатор успел договорить.

Харку пришлось прикусить язык.

– Так почему же вы пришли сюда? – допытывался губернатор.