Свет в ночи

Озеро у наших ног приобрело металлический блеск. Оно было довольно большим, с островом посередине. Стояла такая тишина, что я могла ясно различить, как плещутся в воде лодки, привязанные к пристани возле небольшого эллинга, к которому мы подходили. Мы почти подошли к пристани, когда Эбби снова заговорила.

– Я не хотела показаться слишком скрытной, – начала она. – Ты мне нравишься, и я ценю то, что ты доверила мне свою тайну. Я не сомневаюсь, – с горечью говорила Эбби, – что большинство девочек станут смотреть на тебя свысока, если выяснится, что ты родом из бедной акадийской семьи, но это ничто по сравнению с моим происхождением.

– Что? Почему? – воскликнула я. – Что не так с твоим происхождением?

Мы стояли с ней на пристани и смотрели на озеро.

– Недавно ты спросила, есть ли у меня приятель, и я ответила утвердительно. И ты попыталась подбодрить меня, сказав, что он напишет или позвонит. Я возразила, что этого не произойдет, и я не сомневаюсь, что ты гадала, почему я в этом так уверена.

– Да, – подтвердила я, – так и было.

– Его зовут Вильям, Вильям Хантингтон Кембридж. Его назвали так в честь его прапрадедушки, – в голосе Эбби по-прежнему слышались горькие нотки, – который был одним из героев Конфедерации, а этим семейство Кембриджей очень гордится, – добавила она.

– Я полагаю, что если ты поспрашиваешь здесь всех и каждого, то убедишься, что предки многих сражались на стороне южан, – негромко заметила я.

– Да, я в этом уверена. В этом еще одна причина того, почему я… – Эбби взглянула на меня глазами, полными слез. – Я никогда не видела родителей моего отца. Они являлись семейной тайной, и поэтому я не должна была появиться на свет, – объяснила она. Девушка замолчала, словно ожидая, что я все пойму, но я только покачала головой в недоумении.

– Мой дедушка женился на гаитянке, поэтому мой отец – мулат, но с достаточно светлой кожей, чтобы сойти за белого.

– И поэтому твои родители не хотели иметь детей? Они боялись…

– Боялись, что я, дитя белой женщины и мулата, унаследую еще более темную кожу, – кивнула Эбби. – Но все-таки благодаря случаю я родилась. Так что, как ты понимаешь, я квартеронка. Мы часто переезжаем с места на место, в основном из-за того, что, стоит нам остаться где-нибудь подольше, кто-то когда-то начинает подозревать.

– И твой приятель Вильям…

– Его семья все узнала. Они считают себя людьми голубых кровей, и его отец всегда должен все знать о тех, с кем общаются его дети.

– Мне очень жаль, – сказала я. – Это несправедливо и глупо.

– Верно, только легче от этого не становится. Мои родители отправили меня сюда в надежде, что окружение самых сливок общества все сгладит. И неважно, каково мое происхождение, меня в первую очередь будут принимать как выпускницу «Гринвуда», к тому же из хорошей обеспеченной семьи, и никто никогда не заподозрит, что я квартеронка. Я не хотела ехать сюда, но они так стремились уберечь меня от предрассудков, и они чувствуют себя такими виноватыми в моем рождении, что я поступила в эту школу в большей степени ради них, чем ради самой себя. Поняла?

– Да, – ответила я. – Спасибо тебе.

– За что? – с улыбкой поинтересовалась она.

– За доверие.

– Ты же поверила мне, – сказала Эбби. Мы обнялись, и тут услышали мужской голос позади нас.

– Эй! – Дверь эллинга с шумом захлопнулась. Мы обернулись и увидели высокого темноволосого молодого человека лет двадцати пяти, не больше. Он вышел без рубашки, в облегающих джинсах, но босиком. Его мускулистое тело блестело в лунном свете. Достаточно длинные волосы закрывали уши и спускались на шею.

– Что это вы здесь делаете? – требовательно спросил парень и подошел ближе. Мы заметили темные глаза и высокие скулы индейца, сильные, резкие черты лица, массивные челюсти и твердую линию губ. Молодой человек держал тряпку и, рассматривая нас, все время вытирал ею руки.

– Мы просто вышли погулять, – начала я, – и…

– Разве вы не знаете, что сюда запрещено приходить, когда стемнеет? Хотите устроить мне неприятности? Всегда находится парочка авантюристок, готовых превратить меня в развлечение, – грубо сказал он. – А теперь быстренько уносите ноги, а не то я спущу на вас миссис Айронвуд, понятно?

– Извините, – ответила я.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы причинить кому-нибудь неприятности, – добавила Эбби, выступая вперед из тени. Когда парень увидел ее, он немедленно смягчился.

– Вы обе новенькие, так, что ли?

– Да, – ответила она.

– Вы что, не читали правила?

– Не полностью, – подтвердила Эбби.

– Смотрите, – предупредил он, – я не хочу никаких проблем. Миссис Айронвуд установила правила и для меня. Когда стемнеет, я даже не должен разговаривать ни с одной из вас, если рядом нет преподавателя или кого-нибудь из персонала, ясно? А особенно здесь! – добавил парень, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто нас не слышит.

– А кто вы? – поинтересовалась я.

Перед тем как ответить, он мгновение колебался.

– Я Бак Дардар, но, если вы быстренько отсюда не смоетесь, я стану для вас мистером Мадом.

– Ладно, мистер Мад, – сказала Эбби.