Свет в ночи

– Молодой человек начал кричать на меня и обвинять в том, что я участвую в заговоре, который возглавляет миссис Айронвуд. Если честно, – продолжала женщина, покачивая головой, – я никогда такого не слышала. Потом он швырнул трубку. Я вся дрожу. – И она обхватила себя руками за плечи.

– Я бы не стала беспокоиться из-за этого, миссис Пенни. Как вы сказали, вы здесь ни при чем.

– Конечно, я никогда с ним раньше не говорила. Я…

– Просто забудьте об этом, миссис Пенни. После того как мое наказание закончится, я постараюсь поговорить с ним и узнать, чего он хотел.

– Да, – кивнула экономка. – Да. Такой гнев. Я испытала… такое потрясение, – закончила она и вышла из комнаты.

– Как ты думаешь, зачем он тебе звонил? – спросила Эбби.

Я отрицательно покачала головой.

– Я понимаю, почему Луи кажется, что против него устроили заговор. Его бабушка и Железная Леди контролируют каждую минуту его жизни, следят, с кем он встречается. Миссис Айронвуд ясно дала мне понять, что она недовольна тем, что меня пригласили на ужин, – пояснила я.

Но, видимо, контроль миссис Клэрборн и миссис Айронвуд за Луи ослабел. Это стало ясно на следующее утро. Миссис Пенни снова пришла ко мне в комнату, чтобы сообщить о новом повороте событий. Она явно была под впечатлением от этого. Мы с Эбби только еще заканчивали одеваться к завтраку, когда она показалась у нас на пороге.

– Доброе утро, – поздоровалась миссис Пенни. – Я должна была зайти, чтобы сообщить тебе.

– Сообщить что, миссис Пенни?

– Миссис Айронвуд позвонила мне, чтобы я передала тебе следующее – тебе разрешено выйти на два часа сегодня утром.

– Выйти? И куда мне идти? – спросила я.

– В дом Клэрборнов, – объявила миссис Пенни, широко распахнув глаза.

– Она разрешает мне выйти и пойти в усадьбу? – Я посмотрела на Эбби, которая выглядела столь же удивленной. – Но почему?

– Это Луи, – ответила миссис Пенни. – Я думаю, он настаивает на том, чтобы увидеться с тобой сегодня.

– Но, может быть, я не хочу видеть его, – сказала я. Миссис Пенни открыла рот. – Я не могу получить разрешения повидаться с приятелем, который теперь не сможет сюда приехать еще две недели и которому требуются часы на дорогу, но мне позволено отправиться в усадьбу. Эти Клэрборны здорово играют с чувствами других – переставляют людей, словно пешки на их личной шахматной доске, – пожаловалась я и села на кровать.

Миссис Пенни заломила руки и покачала головой.

– Но это может быть очень важно, если миссис Айронвуд хочет некоторым образом смягчить наказание. Как ты можешь не хотеть пойти? Все будут только еще больше сердиться на тебя, я уверена, – пригрозила она. – Они могут даже обвинить меня.

– Миссис Пенни, они ни в чем не могут обвинить вас.

– Нет, могут. Именно я не сказала им о том, что ты ушла из кампуса в тот первый раз, помнишь? – напомнила она. – И опять все начнется сначала, – запричитала экономка.

Меня угнетала эта атмосфера страха, в которой жили все в «Гринвуде».

– Хорошо, – сдалась я. – Когда я должна идти?

– После завтрака, – с облегчением отозвалась миссис Пенни. – Бак подаст машину к крыльцу.

Все еще расстроенная и раздраженная, я переоделась во что-то более подходящее, и мы с Эбби отправились завтракать. Когда Жизель услышала, что я уеду после завтрака, она устроила за столом истерику. Все разговоры прекратились, девочки не спускали с нас глаз.

– Неважно, куда ты едешь или что ты делаешь, ты становишься маленькой мисс Исключение. Даже Железная Леди создает специальные правила для тебя, а не для других, – жаловалась моя сестра.

– Я не думаю, что миссис Айронвуд делает что-то для меня или рада тому, что делает, – возразила я. Но Жизель видела в этом только одно: мне разрешили прервать мое заключение.

– Ладно, когда накажут кого-нибудь из нас, мы ей об этом напомним, – пригрозила моя сестра, обводя горящим взглядом всех сидящих за столом.

После завтрака я вышла из общежития и села в машину. Бак говорил мало, если не считать его жалоб на то, что ему пришлось прервать ремонт. Судя по всему, никто не был рад моему визиту в усадьбу Клэрборнов. Хозяйка дома даже не вышла поздороваться со мной. Отис провел меня по длинному коридору в музыкальный салон, где за роялем меня ждал Луи.

– Мадемуазель Дюма, – объявил дворецкий и оставил нас одних.

Луи, одетый в дымчато-серый шелковый пиджак, белую хлопковую рубашку и широкие темно-серые фланелевые брюки, поднял голову.

– Входи, пожалуйста, – произнес он, сообразив, что я все еще стою на пороге.

– Что случилось, Луи? – спросила я, не пытаясь скрыть раздражения. – Почему вы попросили, чтобы меня привезли сюда?

– Я знаю, что ты на меня сердишься, – сказал он. – Я обошелся с тобой довольно некрасиво, и у тебя есть полное право сердиться. Я поцеловал тебя, а потом сбежал. Я хотел, чтобы ты пришла сюда и я мог извиниться перед тобой. Даже если я тебя не вижу, – добавил он с легкой улыбкой.

– Все в порядке. Я на вас не рассердилась.