Свет в ночи

Я наклонилась и поцеловала отца в щеку, отчаянно борясь с ощущением, что целую холодное лицо. Потом я встала на колени и прочитала короткую молитву о нем. Я отошла от гроба как раз в тот момент, когда в гостиную вкатили кресло Жизель. Сестра громко и отчетливо жаловалась.

– Я устала. Путешествие оказалось долгим и скучным. Почему я должна идти сюда?

– Успокойся, – приказала Дафна. Она кивнула Эдгару, что означало «можешь идти», а затем вернулась к своему креслу с высокой спинкой. Жизель посмотрела на меня, затем на мачеху и надула губы. – Подвези ее ближе, – скомандовала мне Дафна ледяным тоном. Я подошла к коляске и подкатила ее к Дафне. – Садись. – Она кивком указала мне на кресло прямо перед ней. Я быстро послушалась.

– Почему мы не могли сначала отдохнуть? – простонала Жизель.

– Заткнись, – бросила мачеха. Даже моя сестра испугалась. На нее произвела впечатление ее резкость. С открытым ртом Жизель выпрямилась в кресле. Дафна посмотрела на нее таким взглядом, что, казалось, она способна проникнуть в мысли Жизель. – Долгое время мне приходилось мириться с твоим нытьем, слезами и стонами. Что ж, с этим покончено, слышишь? Посмотри туда. – Дафна указала на гроб. – Видишь, к чему приводит беспокойство о проблемах других, о нуждах остальных, о симпатиях и антипатиях всех и каждого? Умрешь молодым, вот и вся награда. Но я этого не хочу. Здесь произойдут очень большие перемены, и вам обеим следует это понять немедленно. Я еще очень молода и не собираюсь позволить этим событиям состарить меня или довести меня до болезни. А так бы и произошло, если бы все продолжалось в прежнем духе.

– Событиям? – переспросила я.

– Да, событиям. Все, что происходит, – это событие. – Ее губы изогнула кривая усмешка. – Ох, только не начинай лицедействовать, Руби. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. – Улыбка мачехи увяла, ее сменило выражение твердости и гнева. – Ты явилась сюда из болота и завоевала место в сердце твоего отца, потворствуя ему, напоминая о большой любви на протоке, только затем, чтобы урвать свой кусок наследства. Я уверена, что твоя бабушка подсказала тебе, как это сделать.

Я почувствовала, как к моим щекам прилила кровь, но, прежде чем я смогла ответить, Дафна продолжила:

– Не волнуйся, я тебя за это не виню. Я бы, вероятно, сделала то же самое, если бы оказалась в твоей шкуре. Ладно, что сделано, то сделано. Твой отец включил тебя в завещание, и ты получишь свой куш. Вы обе получите, – добавила она, поворачиваясь к Жизель. – Вы получите деньги, когда вам исполнится двадцать один год. До этого времени всем состоянием по доверенности распоряжаюсь я. Теперь мне решать, что вы получите, а что нет. Я буду говорить вам, куда идти и что делать.

Жизель глупо улыбнулась.

– Ты, мама, всегда хотела быть боссом, – сказала она, кивая.

– Я им всегда была, дурочка. Неужели ты и в самом деле веришь, что делами занимался ваш отец? У него не было настоящего делового чутья. У него к бизнесу не лежала душа. Ваш отец никогда не мог принять резкого решения, если речь шла о том, чтобы отнять что-то у кого-то или выкинуть кого-нибудь вон. Пьер был слишком мягким человеком, чтобы заниматься делами. Если бы не я, у нас не было бы и половины того, что мы имеем. А теперь вы обе унаследуете порядочный кусок из всего этого. По моему мнению, слишком большой, но так записано в завещании.

Я не ожидаю от вас благодарности, но жду, что вы будете слушаться меня и сотрудничать со мной, – продолжала Дафна. – Похороны состоятся через два дня, – сказала мачеха, еще тверже усаживаясь в кресле. – После этого вы вернетесь в «Гринвуд».

– Но, мама! – простонала Жизель.

– Да, все именно так, – отрезала Дафна. – У меня в данный момент нет ни сил, ни терпения ежедневно управляться с вами обеими и вашими проблемами. Я хочу, чтобы вы вернулись, хорошо учились, подчинялись всем правилам. И чтобы никаких неприятностей, слышите? Предупреждаю, малейшее неповиновение, и я пошлю вас обеих в еще более строгое заведение. Если вы выведете меня из себя, я постараюсь лишить вас наследства, понятно? Тогда тебя, Жизель, отправят в заведение для калек, и ты очень об этом пожалеешь. А ты, – мачеха переключила свой гнев на меня, – вернешься обратно на берег протоки, проживать с твоими оставшимися акадийскими родственниками.

Жизель опустила голову и скорчила рожу. Я лишь посмотрела на Дафну. Та превратилась в Снежную Королеву. По ее венам тек фреон. Я была уверена, стоит мне коснуться ее, мачеха окажется еще холоднее, чем папа. Мне следовало сообразить, что она так себя поведет. Жизель оказалась права. Дафна легче мирилась с нашим присутствием, когда еще любила отца.

– А сейчас отвези свою сестру наверх. Приготовьтесь к тому, что вам придется принимать посетителей. Они зайдут ненадолго, чтобы выразить соболезнования. Обязательно оденьтесь, как подобает, и ведите себя должным образом.

– А дяде Жану сказали о папе? – спросила я.

– Конечно нет, – отозвалась Дафна. – С какой целью это делать?

– Он имеет право знать. Ведь папа его брат.